Неуловимый
Шрифт:
По нахмурившейся физиономии шорца понял, что слова главаря до него дошли. Теперь уж точно живьём урода брать придётся. А вот с этим пленником что делать? Он-то оказался мне и не нужен. У него статы даже ниже чем у меня. Смысл… хотя! Но рисковать не хочу, всё-таки третий уровень заклинания! Кто его знает, как я отреагирую на его срабатывание, вернее отреагирует мой организм. А потому…
Киваю старшему их близнецов и предаю ему нож…
– прикончи ублюдка…
Брать с пленного почти нечего, мы и так его почти голым оставили…
Керым молча принимает у меня из рук остро заточенный нож, и
Нож с противным чмоков вонзается бедняге в затылок.
– отличный бросок!!!- улыбается Косой.
– Ну что? Пошли познакомимся поближе с вашим и моим обидчиком, а заодно и прибарахлимся! Денег, уж точно, у этой курвы, навалом…
***
Таверна как таверна, ничего примечательного. Как и во многих местах нижний этаж сложен из каменных глыб, а верхние этажи уже из брёвен. Но тут всего два этажа, но вот в длину эта таверна многим не уступит. Даже у того же Йена и то, наверное, чуток поменьше будет, правда, тут словно запущение чувствуется. Где-то небрежно сено кинуто, каштаны конские не убраны, а по внутреннему двору, где спешиваются путники, свиньи разгуливают. Неприятные, у меня во всяком случае, это заведение ассоциации пробуждает.
До таверны и, правда, времени всего ничего ходу, минут десять спокойного шага.
Решили так. Мы с Сучем и бароном первыми заходим в зал трактира, и усаживаемся куда-нибудь в строну от входа. Садимся так был чтобы был хороший обзор, и виден был как вход в саму трапезную, так и прилавок, или стойка за которыми обычно находится трактирщик. Косой предупредил… могут ещё находиться в таверне пара-тройка бойцов, преданных его конкуренту, а вот на счёт простых посетителей он был не в курсе, но наверняка кто-нибудь обязательно из посторонних присутствовать будет, всё-таки время завтрака.
Мы вдвоём с бароном вооружены ножами, а под полами драных плащей с чужого плеча, заряженные арбалеты. Косой с ребятами должен зайти чуть позже, по команде барона, дать нам время, чтобы на нас перестали в таверне обращать внимание.
Так в прочем и получилось. Правда, за стойкой оказался не трактирщик…, а трактирщица.
Уверенная в себе баба. В соку. Взгляд жёсткий, оценивающий. Грудь - что два кургана. При ходьбе даже не колышутся. Или корсет такой на даме, или столь плотные у девушки обширные полушария. Как и ожидалось, в углу за столом примостилась компания, человек пять. Суч хоть и не слишком был знаком с теневыми хозяевами города, но признал некоторых их компании, и сразу предупредил, что очень опасные, сие господа. Пригляделись. Из оружия, что на показ выставлено, только ножи, у двоих пару кинжалов видно. Сидят спокойно, о чём-то беседуют. Пьют в меру, явно чего-то ждут.
Ну, понятно, чего! Ждут, когда охотники за головами придут! Наверняка уже предупреждены, об удачном на нас нападении.
Наше появление было проигнорировано ими, в отличии от дамы за стойкой.
Взяв чистое полотенце, накинув его себе на согнутое в локте предплечье, с участливым видом, подошла к нам. Вот, что значит, неплохой прикид, да и ножи, не все из молокососов, рискуют открыто носить в городе…
Серебряный пятак Сучем небрежно, с вертушкой, брошен на столешницу…
– поесть и вина хорошего, но не крепкого. Пива не надо. Наслышаны…
Дама
– есть жаркое… вчера мясо привезли. Если на всех по порции, то ещё деньги остаются, и много. Вино лучшее… «Дануля». Привозное, красное. За крепость не скажу, сама не пробовала. Не по статусу, да и денег, на такое дорогое вино, у меня никогда не было. Но хозяин пьёт, и хвалит. А вам смотрю оно в самый раз подойдёт, хотя зачем с утра-то набираться, таким молодым. Нарезку, можем ещё организовать, и похлёбку рыбную. Похлёбка, чудо как хороша. Устроит?
– то есть самое дорогое из всего заказа, это вино? – не удержавшись, спросил Шварц.
– вы же просили, лучшее? Да! Один бокал стоит, как ваш весь завтрак на всех, а в кувшине на каждого будет по пять кубков, минимум. Или всё-таки пива?
Шварц, рисуясь кидает ещё одну такую же монету…
– вина на всё, и сыра лучшего! Хлеб свежий?
– только испекли, господин.
– едва не стелется перед ним красотка. Сильная, смелая, опытная… и какая-то бесшабашная. Видит, как легко мы с деньгами расстаёмся, так у неё даже глаза, от такого зрелища, загорелись по-другому.
– мечи на стол! И простынь сооруди или скатерть. Не хочется за грязным столом есть. И, где тут у вас руки помыть можно? – решил выделиться и я.
Скучно…, но чувствую сегодня у меня веселья будет, хоть отбавляй!
Кидаю уже и я, такую же монету.
– по тройной порции и мяса и жаркое…, на каждого! На остальное, вина. В запасе-то оно есть?
Прострация у дамы! Едва не ложится перед нами, раздвигая ноги, столь её малолетки видно удивили, что с таким пренебрежением деньгами раскидываются. Вот и привлеки к себе внимания бандитов, что в углу своём пропавшим пивом давятся. Присматриваются к нам, как к будущим жертвам.
Ну-ну!!
А вот и сам трактирщик пожаловал. Здоровый, и живот, что два моих когда-то, когда я ещё на земле жил. Внушает...
Дама исчезла, прихватив с собой наши деньги.
Руки помыл на кухне заведения…
Ну, что сказать? Средневековье и грязновато всё-таки! Как они с такой антисанитарией не обдристались тут ещё-то все???
Но голод не тётка! И после таких растрат энергии, я, наверное, и в хлеву бы сейчас ел, и не морщился!!!
Теперь у Шварца с его вассалами личная внутренняя связь есть. Пока команду, на атаку заведения, он не давал. Чтобы начинать веселье, нужно к нему хорошенько подготовиться, и в первую очередь - хорошо пожрать!!! Но, пускай сперва на стол накроют. Мне и подкрепиться надо, мало ли опять придётся заклинаниями кидаться, а я тут сижу такой - уставший и голодный!
По моему возвращению, в зале ничего не изменилось, только трактирщик как-то уж больно подозрительно посматривает в нашу сторону. Удивили со толь большим заказом? Наверное! Вроде втроём пришли, а заказали пожрать на целую ораву, и ведь сильно оголодавшими не выглядим.
– Ну, как тут у нас?
– спросил я, обратив внимание, что на столе уже лежала чистая, почти белая скатерть, и стояла на ней, наполненная большими кусками, одурманивающе пахнущего запахом детства, деревянная тарелка свежего ещё тёплого хлеба.