Неумолимая королева
Шрифт:
— Чего ты хочешь, Амон? Несмотря на боль и горечь, мой тон был холодным. Плоский. Я должен был гордиться собой, но я этого не сделал. Я ненавидел эту версию себя. «Разве ты не сделал достаточно?»
Тьма поглотила нас, погасив то, что осталось от моего света. Я не чувствовала себя по-настоящему живой с тех пор, как он в последний раз меня поцеловал.
Прохладный ветерок пронесся по улице, унося меня обратно в настоящее. Иногда было слишком сложно оставить это в прошлом.
«Я бы предпочел не видеть тебя, — сказал я категорически, — до конца своих лет на этой
Я выдернула запястье из его хватки и обхватила себя руками, чтобы согреться. Моё платье оказалось недостаточно толстым для этой октябрьской ночи.
Он снял пиджак со своих широких плеч и надел его на меня. Я пожал плечами, давая понять, что не хочу этого, но краткий контакт обжег мою кожу.
"Мне жаль."
"За что?" Я выплюнул. «За попытку испортить мне ночь еще больше? Это легко исправить. Прочь с дороги."
Я хотел обойти его, но он преградил мне путь.
«Мне жаль, что я причинил тебе боль». В его взгляде мелькнуло сожаление и что-то еще.
«Сделал мне больно?» Я повторил.
Мне хотелось кричать . Мне хотелось вырвать ему сердце. Заставь его почувствовать эту ужасную темную дыру, которую он оставил после себя.
«Ты опоздал на три года». Мое дыхание стало ровным, несмотря на боль, пульсирующую в груди. — До свидания, Амон.
Я отошла от него, но узел в груди остался.
26
АМОН
я
прибыл на склад, где на этой неделе происходил бой. Клуб стал моим утешением, и я никогда не был за него так благодарен.
Подобные были разбросаны по всему миру, но я обычно придерживался тех, что в Азии и Штатах, не желая случайно встретить кого-нибудь знакомого. Мой последний бой состоялся в Новом Орлеане после того, как я увез Татьяну Николаеву в безопасное место, и этого должно было быть достаточно, чтобы выпустить пар и продержаться по крайней мере несколько месяцев.
Однако события последних нескольких дней довели меня до крайности, и мне не терпелось разбить кому-нибудь череп и заставить его страдать.
Стальные двери открылись, предоставляя мне доступ. Я уже слышал рев толпы и знал, что сегодняшний вечер будет грандиозным. За эти годы я заработал себе репутацию, и слухи о каждом бою распространялись быстро.
Я придерживался тени, пока пробирался внутрь, в воздухе витала пьянящая тишина. Это было место разврата, смерти и насилия. Ямы были выметены, но они недолго оставались пустыми.
«Амон». Голос Кайана Кортеса разнесся по пустому туннелю. "Рад вас видеть."
Я обернулся и увидел, что он ждет меня со скрещенными руками и поднятыми бровями. Я не особо удивился, увидев его здесь. Киан сражался в подполье дольше всех. Мы и раньше сталкивались друг с другом, но никогда не сталкивались лицом к лицу. Я уважал его за бойца, хотя его брат был куском дерьма. Хотя я не имел в виду этого против него; никто лучше меня не знал, что ты не можешь выбирать свою семью. Все равно он давно оборвал с ним все связи.
— Выпустить пар? — спросил я. Его серебристо-седая борода намекала на его возраст.
"Что-то вроде того."
Киан Кортес, в отличие от своего брата,
«С кем ты сегодня сражаешься?»
— Не ты, — сказала я и почти уловила улыбку на его стоическом лице.
Я пошел к задней части склада, где обычно происходили самые серьезные драки.
"Испуганный?" — сказал он, падая в ногу со мной.
"Едва ли. Желаешь смерти?
Он усмехнулся. "Не сегодня. Я здесь по работе». Я бросил на него любопытный взгляд. — И это касается тебя. Его глаза встретились с моими, острые и зоркие. — Разве ты не хочешь знать, что это такое?
— Учитывая, что ты здесь, я думаю, ты все равно мне расскажешь.
"Сообразительный ребенок." Моя челюсть напряглась. Возможно, он почти вдвое старше меня, но я вряд ли был ребенком. Я пережил достаточно дерьма, которого хватило бы на две жизни. «Твой кузен и мой брат снова предпринимают шаги».
Я замер, не особо удивившись такому открытию. В последнее время Ицуки стал храбрым, воодушевленный своими отношениями с этой сумасшедшей Софией Волковой. Очевидно, Перес Кортес принадлежал к этому кругу бредовых преступников.
«Спасибо за подсказку», — наконец сказал я ему, выискивая глазами яму, в которой мне предстоит сражаться.
Заполнение склада не заняло много времени. Звуки ударов кулаков по плоти наполнили воздух. Пот и кровь пропитали это место зловонным запахом. Здесь люди либо зарабатывали деньги, либо сражались с демонами. Я начал учиться в первой группе в четырнадцать лет и с тех пор перешел во вторую.
Какая чертова шутка!
Анджело Леоне был мертв, а я все еще боролся с дьяволом.
Каждая яма была заполнена бойцами. Голые костяшки пальцев, никакого оружия и никаких чертовых кисок на рингах. Места на импровизированной арене были заполнены зрителями, словно римляне смотрели на своих гладиаторов сверху вниз. Самыми прибыльными были ямы, из которых единственным выходом был гроб.
Ревущий звук эхом разнесся в воздухе, сигнализируя, что пришла моя очередь. Я снял куртку и рубашку, оставив торс обнаженным, и спрыгнул в яму. По моим венам пробежала волна адреналина. Огонь в моей крови кипел, шепча, что нужно медленно прикончить моего противника. Чтобы заставить его страдать. Чтобы утолить эту жажду боли.
Другой боец настороженно посмотрел на меня. Я не узнал его, но знал, что он торговец людьми. Людей, которых заставляли сражаться, всегда клеймили, и этот не стал исключением. У меня не было никаких сомнений в том, что я их убивал. На самом деле, мне это нравилось. Поэтому я насмехался над ним, ожидая, пока он сделает свой ход.
Запах крови. Сигареты. Приглушенный свет. Все это подпитывало мою зависимость.
Этот ублюдок бросился на меня, в его руках появился блеск металла. Я остался на своем месте, ожидая, пока он приблизится, а затем в последнюю минуту отошел в сторону, ударив рукой по его спине и сломав ему ребра.