Неуправляемый мужчина
Шрифт:
— Что?! — Прошептала я.
— Детка, это нехорошо, — проворчал он. — О чем, черт возьми, ты думала?
— В смысле? — Спросила я.
Он наклонился, поразив меня затуманенную, ошеломленную, уволенную еще до того, как я стала думать, что он выглядел еще несчастнее, чем прежде, и должна была признать, что его вид меня страшил.
— Я не работаю с сучками, у которых во рту был мой член, — заявил он, и в этот момент моя кожа перестала гореть, а воспламенилась.
— Но, — начала я, когда снова обрела дар речи, — кажется, я говорила тебе, что я твой новый
— Нет, — отрезал он.
— Я в этом почти уверена, — сказала я.
— Нет, — рявкнул он.
— А я думаю, что говорила.
Он наклонился еще ближе и зарычал:
— Рыжая. Ты. Не Говорила.
— Хорошо, — прошептала я, потому что теперь он определенно страшил меня своим видом еще больше, но также и потому, что я на самом деле была уже не уверена говорила или нет, хотя точно знала, что говорила.
— Я не трахаюсь с теми, кому выписываю зарплату, — он снова высказал свое мнение совершенно ясно, и мой разум мчался, пытаясь найти решение этой новой дилеммы, в то же время я боролась с желанием рвануть со всех ног, как только могла, к своей машине и смыться прямо, черт возьми, сейчас из этого компаунд-парка автомобилей и мотоциклов, сделанных на заказ, убраться как можно дальше от этого долбанного страшного парня.
Я просто хочу сказать, о чем я думала? Я думала, что он красивый. Идеальный. Мужчина моей мечты на мотоцикле.
О, Господи, как я ошибалась. Очень, очень ошибалась. Он оказался грубым байкером, президентом мотоциклетного клуба, и он страшил меня и пугал.
С усилием я взяла себя в руки.
И сказала:
— Хорошо, мне это подходит. Небольшое замечание. Мы забываем, что случилось, и поскольку этого никогда не повторится, тебе не придется нарушать свое правило «не спать с сотрудниками», и... я смогу на тебя работать.
— Мы забываем о случившемся? — спросил он, выглядя еще более сердитым.
— Э... ага, — ответила я.
— Правило нарушено, детка, его нельзя нарушать, — ответил он.
— Оно не нарушено, — ответила я.
— Рыжая, нарушено.
— Нет.
— Именно так.
— Нет, не так, — заявила я, и он открыл рот, чтобы ответить, лицо приняло жесткое выражение, глаза сверкали, и я затараторила свои доводы. — Видишь ли, ты сказал, что не спишь с теми, кому выписываешь зарплату. Элоиза наняла меня, но, на самом деле, я еще не приступила к работе. Значит ты мне не подписывал чек на зарплату, потому что она только что мне предложила работать у тебя. На самом деле, я не выполняла еще никакую работу. Я вхожу в эту дверь, — я указала на дверь офиса, — когда являюсь твоим сотрудником, а поскольку мы не... э-э... ну, ты понял... не будем снова, тогда, технически, ты не нарушил свое правило и... не нарушишь в будущем.
— Я знаю, какая ты на вкус, — сообщил он мне то, что я и так уже знала.
Это была странно и немного грубо с его стороны делиться подобными вещами, поэтому я промолчала.
— И как ты стонешь, когда кончаешь, — продолжал он.
Лучше не становилось, и я стиснула зубы, стараясь не прикусить губу.
— И какая ты, блядь, ненасытная, — продолжал он. —
Я моргнула.
Затем тихо спросила:
— Что?
— Дорогая, ты самая ненасытная задница, которая была у меня в постели за долгое гребаное время. Мне нравится ненасытность, ты думаешь, я не воспользуюсь этим?
Теперь он определенно грубил, причем открыто.
— Я не ненасытная, — прошептала я.
Он откинулся назад.
— Господи, да это же ты, мать твою. Ты чертовски изголодалась, что чуть не вымотала меня окончательно. Дорогая, это о чем-то говорит.
Это уже было совсем не смешно, и с каждой секундой становилось все более не до смеха.
— Мы можем больше не поднимать эту тему? — Спросила я.
— Да, конечно, можем не говорить об этом. Я согласен. И я также согласен, потому что ты не оставила свой номер телефона, прежде чем уехать в субботу. Так что дай мне свой номер, тащи свою задницу в машину, и я позвоню тебе, когда ты мне понадобишься.
О боже мой. Он правда такое мне сказал?!
Я почувствовала, как кровь перестала течь по моим венам, все мое тело затвердело.
— Ты только что мне это сказал?! — Спросила я, когда смогла зашевелить губами.
— Рыжая, дай мне свой номер, тащи свою задницу в машину, я позвоню тебе, когда мы снова захотим повеселиться.
Он опять это сказал. Он не только сказал, но и повторил это снова.
Я снова стиснула зубы, но на этот раз по другой причине.
Затем спросила:
— Ты помнишь мое имя?
— Что? — спросил он в ответ.
— Мое имя, — ответила я. — Я называла тебе свое имя в субботу вечером, я точно знаю, что называла его, поэтому не смей мне говорить, что я не говорила. — Я абсолютно четко сказала ему как меня зовут. На самом деле, я по крайней мере три раза говорила ему, как меня зовут, когда он все продолжал называть меня «Рыжая».
— Ты издеваешься надо мной? — опять спросил он.
— Перестань спрашивать, издеваюсь ли я над тобой. Нет, не издеваюсь. Скажи, как меня зовут? — Я потребовала ответа.
— Детка, какая разница? Нам не нужны имена, — совершенно невероятно ответил он.
— О, Боже, — прошептала я. — Ты придурок.
— Рыжая…
— Полный придурок. — Продолжала шептать я, и он скрестил руки на груди.
— Есть два варианта, Рыжая, дай мне свой номер, тащи свою задницу в машину, убирайся отсюда и жди моего звонка или просто тащи свою задницу в машину и убирайся отсюда. У тебя есть пять секунд.
— Я не собираюсь садиться в свою машину, — заявила я ему. — Я жду Элоизу, которая покажет мне, что к чему, и я начну работать.
— Ты не будешь здесь работать, — возразил он.
— Буду, — ответила я.
— Нет, не будешь.
— Именно буду.
— Детка, я не собираюсь повторять все сначала.
Тогда-то я и вышла из себя, сама не знаю почему. Я была не из тех, кто может выйти из себя. Когда планируешь каждую секунду своей жизни, редко выходишь из себя. Осторожность и потеря спокойствия не идут рука об руку.