Неустрашимый
Шрифт:
Ее тело было живым и теплым в его руках, и ненадолго все тревоги настоящего и воспоминания о прошлом наконец-то были забыты.
Выбор подходящего строя был дилеммой. Флот Альянса находился в непосредственной близости от точки прыжка, из которой выйдет любое подразделение Синдиката. Это означало, что у него будет мало времени на то, чтобы перестроиться и, скорее всего, ему придется сражаться тем строем, в котором он будет на момент прибытия врага. Но он не узнает, каким будет строй врагов до тех пор, пока они не прибудут.
Он точно знал одну вещь: если Синдикат преследует небольшое и сильно побитое
В худшем случае, врагов будет больше, и тогда Альянсу придется нанести удар так быстро и сильно, как только возможно, чтобы воспользоваться элементом неожиданности и недолгим численным превосходством на тот момент, когда корабли Синдиката будут выходить из точки прыжка.
— Нехорошо может получиться, — заметил Гири после того, как обсудил варианты Дьюллосом. — Но мы будем близко к воротам, а значит, они не смогут расползтись далеко. Я собираюсь построить нас в форме модифицированной чаши. — На парящем между ними дисплее строй оправдывал свое название: плотное округлое дно было сформировано более чем половиной флота со взаимосвязанными углами обстрела. Остатки флота были сформированы в плоские полукруглые пластины, расширяющиеся по направлению к врагу. — Мы сможем нанести им сильный удар в одном месте, затем вернуться и ударить по другой части их строя.
— Если у них будет действительное численное превосходство, мы все равно разнесем их в пух и прах, даже если будем уничтожены в процессе, — ответил Дьюллос. — Не лучший результат, но в сочетании с ущербом, который мы нанесли им у Калибана и на Сенсире, они останутся без численного превосходства в этой войне.
Гири кивнул, глядя на дисплей.
— Значит, война так и будет продолжаться.
— Война будет продолжаться, — согласился Дьюллос.
— Мне бы хотелось достичь лучшего результата.
Дьюллос язвительно ухмыльнулся.
— Вы можете рассчитывать на флот. Тут в дело идет все. Гордость флота, желание помочь сотоварищам, уверенность, порожденная недавними победами, и то, чему вы нас научили. У нас есть шанс даже при плохом раскладе. — Его улыбка стала еще шире. — И я только что подумал кое о чем, чтобы немного поднять наши шансы.
«Можно подумать, что тот, кто пропел во флоте столько времени, уже привык к ожиданию», — думал Гири, бродя по коридорам «Неустрашимого». Очень много времени во флоте проходило в ожидании. В ожидании прибытия куда-либо, ожидание по прибытии, ожидание критического положения или кризиса, которые могут и не произойти, ожидание, чтобы узнать, сколько придется ждать. Это казалось такой же частью военной жизни, как риск своей жизнью и плохая пища.
Ни то, ни другое не скрашивало ожидания этих кораблей. Флот был расположен напротив точки прыжка, из которой могли выйти покинувшие флот корабли, почти не двигаясь, лишь следуя движению точки прыжка вокруг звезды. Вспомогательные корабли были и так заняты производством нового оружия и запчастей, а почти каждому кораблю
В одном из коридоров он встретил капитана Дижани, которая была так довольна, как бывала только после того, как видела гибель множества врагов.
— Вы, кажется, в хорошем настроении, — прокомментировал он.
Она улыбнулась в ответ.
— Я недавно долго беседовала кое с кем на «Неистовом», сэр.
«Неистовый» был далеко, вместе с вновь собранным подразделением готовясь выполнить еще одну особую миссию.
Гири некоторое время раздумывал над тем, зачем Дижани понадобилось беседовать с капитаном Кресидой, учитывая разницу во времени, пока не понял, что капитан разговаривала не с ней.
— Как дела у лейтенанта Кассела Ривы?
Дижани вспыхнула.
— Очень хорошо, капитан Гири. На него произвели огромное впечатление капитан Кресида и наше новое вооружение и сенсоры.
— Понятно. Я рад, что он доволен новым вооружением флота.
— Вообще-то он рад тому, что его освободили и, кажется, ему было приятно поговорить со мной, — призналась Дижани.
— Я думаю, что он действительно доволен, Таня. Он нормально адаптировался?
Её улыбка поблекла.
— Он сказал, что было несколько тяжелых моментов. Столь долгое время в трудовом лагере Синдиката без надежды на освобождение так сразу не забудешь. Иногда он просыпается в холодном поту, с ужасом думая о том, что его освобождение лишь галлюцинация. Но теперь у него, конечно, есть надежда. — Дижани помолчала. — Кас… лейтенант Рива был удивлен тем, как вы командуете флотом. Тактикой, которой вы пользуетесь. Он все еще озадачен и раздираем противоречивыми чувствами по поводу ухода капитана Фалько из флота. Но он видел все, что случилось на Сенсире, и был поражен, сэр.
Гири почувствовал неловкость.
— Многое получилось. Нам повезло.
— Должна заметить, вы прекрасно пользуетесь своим везением, сэр. — Она снова помолчала. — Он все еще тот мужчина, которого я помню. Возможно, у нас что-нибудь получится.
— Надеюсь. Война портит достаточно жизней. Приятно думать, что две из них смогут вновь наладиться.
Дижани кивнула, с затуманенным воспоминаниями взглядом.
— Посмотрим. Нужно очень многое вернуть и многим поделиться. Вы знали, что в документах добытых на Сенсире, была огромная база данных по военнопленным. Она давно не обновлялась, и последняя информация была добавлена три года назад, но там много имен тех, кого мы считали погибшими. Если… простите, сэр… когда мы вернемся на территорию Альянса, многие будут счастливы увидеть некоторые имена в этом списке.
Гири с интересом взглянул на нее.
— Когда в последний раз Синдикат делился информацией по военнопленным с Альянсом?
— Как минимум несколько десятилетий назад. Нужно проверить. В какой-то момент они решили, что незнание того, погибли пропавшие люди или умерли, повредит настрою Альянса, и перестали делиться информацией. В ответ Альянс, конечно, сделал то же самое.
Думать об этом было неприятно. Отправлять на войну друзей любимых и членов семьи было достаточно трудно само по себе, но незнание того, что случилось с ними, было медленной пыткой.