Неутолимая страсть
Шрифт:
– Типа того.
– Так пошли вон за кустик.
– Ну ты что. Они же услышат.
– А ты тихонько.
– Ну странный ты, Мишка. Я в этот момент себя иногда совсем не контролирую. Особенно когда выпью. Хорошо, что мы не на «Мустанге» приехали.
– Так пошли тогда к людям. Хочешь еще вина?
– Ну пошли.
Людей стало как-то меньше: кто-то играл в бадминтон,
«Ученик пришел к раввину:
– Ребе! У меня есть желание жить вечно! Что делать?
– Женись!
– И что? Я буду жить вечно?
– Нет! Но желание скоро пройдет».
Анекдоты почему-то все подбирались на матримониальную тему.
«– Додик, шо там упало на кухне?!
– Ривочка, это не бунт, это случайно!»
– А вот еще послушайте:
«Во время праздника одна парочка уединилась в темной спальне. Шепот, шорохи, сдержанные крики, рыдания…
– Ах, Яша, почему же ты раньше не любил меня так страстно, как сегодня?! Наверное, потому, что сегодня праздник?
– Нет, наверное, это потому, что я – не Яша!»
«– Абраша, милый, что ты посоветуешь мне почитать?
– Сарочка! Почитай молитву, пока я дочитываю переписку в твоем телефоне!»
Михаил смеялся вместе со всеми и думал, сколько во всем этом простой житейской меткости. Недаром Фрейд написал свое «Остроумие и его отношение к бессознательному». Так иногда зацепит… до самого нутра. Мудрющий был старик. И Эдип его этот… и символы…
Он вынул нож, подбросил его, поймал за лезвие и со всего маха всадил в землю, вытащил, вытер о шорты и вернул в ножны.
– Пошли, Бельчонок, птиц послушаем.
– Ну пошли.
Они углубились в чащу, и минут через пять шум веселья на поляне затих, лес наполнил их уши своими звуками, шорохами, жужжанием и свистом. Михаил отодвигал ветки кустов рукой и придерживал их, останавливался, заслышав особо заливистую трель, срывал травинки и жевал их, вспоминал, как в детстве он с друзьями читали затертые книжки Фенимора Купера и Джеймса Шульца в «Библиотеке приключений», а потом они играли в индейцев,
Деревья стали редеть, за ними проглянула Змейка, запах воды и мокрой зелени наполнил ноздри. Они дошли до берега реки, никого вокруг не было и даже следов человека не было видно.
– Раздевайся, маленькая, походи голой, побудь дриадой.
Белка не стала спорить, сбросила босоножки, сняла купальник и примерила босые ступни к палой листве с молодыми зелеными побегами. Михаил достал смартфон, открыл камеру и пощелкал; стремление фотографировать Белку не утихало в нем, хотя у него были сотни ее фотографий, таким образом он как бы привязывал ее к себе – фото никуда не могло от него убежать и всегда было с ним.
– А давай на тебя нападут пираты, Бельчонок.
– И привяжут к пальме?
– Ну да. Они же всегда так делают.
– И надругаются над маленькой девочкой?
– А девочка не хочет?
– Да девочка давно хочет, а пираты все по лесу рыскают, грибы ищут.
– Ну иди сюда, побудь пленницей немножко.
У самого берега из одного корня в разные стороны росли три ствола ольхи, Белка стала между ними и подняла руки, ухватившись за горизонтальную ветку. Михаил вытащил из петель ремень, нож засунул в задний карман и захлестнул петлей запястья девушки, нетуго затянул и отошел назад.
– Приятно тебе, Мишка?
– Я себя ощущаю вождем краснокожих, который выкрал бледнолицую рыжую красавицу. И сейчас…
– Тю. Ты же был пират.
– Для пиратов ветер не попутный. Унес их бригантину в другую сторону.
– Ну ладно. А вождь меня мучить будет или сразу вы*бет?
Конец ознакомительного фрагмента.