Неутолимая страсть
Шрифт:
— Какой все-таки прекрасный материал! То он синий, то посмотришь, — зеленый. Вырез очень низкий, мой ягненочек. Тебе не кажется, что нужно немного прикрыть грудь?
— Нет, нет, нет! Вся идея такого воротника веером заключается в том, чтобы выставить напоказ драгоценности на восхитительно очерченной груди.
Кэтрин подмигнула.
— Мужчины любят хвататься руками за восхитительные вещи.
— Мэгги, ты меня поражаешь до глубины души, — чопорно заявила Кэтрин.
— Ладно, пусть. Но вырез просто вопит, что сюда требуется ожерелье. А у тебя
— Мне нравится жемчуг. В сущности, только жемчуг и годится для непорочной девушки.
— Я вот что придумала: давай-ка срежем с какого-нибудь твоего белого платья хрустальные капельки и обошьем ими края рукавов, чтобы они сверкали и переливались.
— Отличная идея, Мэгги! Я срежу, а ты нашьешь.
На следующий день Кэтрин с удивлением увидела, как Дженни Хепберн подъезжает вместе с Эндрю.
— Дженни, рада тебя видеть.
Девушка соскочила с коня и тихо сказала:
— Эндрю попросил у отца разрешения покататься со мной верхом.
Кэтрин подняла глаза на Эндрю и заметила у него лук с пучком стрел за спиной.
— О, в Сетоне есть стрельбище для лука? В Уайтхолле таковое имеется. Елизавета обожает спорт.
— Не стрельбище, конечно. Мы стреляем либо в тюк сена, либо в дерево, чтобы потренироваться. Я пообещал Дженни научить ее стрелять из лука. Пожалуйста, поедемте с нами.
Кэтрин взглянула на подругу, и та с энтузиазмом закивала головой. Они дождались, пока ей оседлают кобылку, а потом втроем двинулись в сторону леса. Нашли подходящую поляну и спешились.
Выбрав целью старый пень на противоположном конце, Эндрю показал, на что он способен.
— Ты настоящий лучник! — восхитилась Кэтрин.
— Нет-нет, — скромно сказал он. — У меня получается так себе, но вот кузен Малькольм — тот лучник. Он просто мастер.
Эндрю подал Дженни лук, потом стрелу, потом обнял ее, чтобы показать, как натягивают тетиву.
“Поразительно! Что в Уайтхолле, что в Сетоне мужчины пользуются одними и теми же уловками, чтобы только дотронуться до женщины, которая им нравится”, — подумала Кэтрин.
Лук Эндрю был высотой с Дженни. Ей не хватало сил натянуть тетиву. Что уж говорить про Кэтрин, у которой руки были еще слабее.
— Мужской лук не для нас, Эндрю, У придворных дам на охоте были маленькие луки.
Охотничьим ножом Эндрю срезал с лиственницы пару прямых гибких веток, достал из седельной сумки бечеву и стянул ею концы. Получилось два четырехфутовых лука [12]. Затем он опять обхватил Дженни рукой, вложил стрелу, и она спустила тетиву. Стрела полетела в другую сторону от цели. Кэтрин показалось, что Дженни специально промахнулась, чтобы Эндрю продолжал ее обнимать.
Накануне утром того дня, когда Кэтрин собиралась отправиться в Холируд, Джорди преподнес ей изящную бархатную коробочку.
— Пичужка начирикала, что тебе нужна безделушка.
Кэтрин открыла коробку и увидела бриллианты, которые, сияли на черном бархате.
— Какая красота! Это осталось от бабушки?
— Верно, Одра позировала в них для портрета.
Кэтрин
— К нему прекрасно подойдет отделка на рукавах.
— Это чудо! — подмигнул Джорди.
— Да нет, просто у Мэгги хватило совести попросить для меня ожерелье Одры.
— Бред! Это тебе подарок. Бриллианты Одры заслуживают того, чтобы украшать прелестную леди, а не лежать без дела.
У нее комок подступил к горлу.
— Ох, дед, ты не представляешь, как я тебе благодарна! Буду носить их с гордостью.
Когда Джорди ввел Кэтрин в зал для приемов в Холируде, стихли все разговоры.
Дамы с завистью смотрели на хрупкую фигурку в переливающемся синем платье с высоким веерообразным воротником, с мерцающими бриллиантами на груди.
Почтительно присев в реверансе перед королем и королевой, Кэтрин заметила, что Яков был сегодня одет в килт из королевского тартана Стюартов и впервые не казался меланхоличным. В этот день ему исполнилось тридцать шесть лет, и до Кэтрин вдруг дошло, что это не так уж и много.
— Леди Кэтрин, вы обязательно должны сделать мне такой же воротник, — заявила королева Анна, разглядывая ее платье и украшения.
— С превеликим удовольствием, ваше величество.
“Однако королева Елизавета бросит меня в Тауэр, а ключ от него выкинет! Какое счастье, что в ближайшем будущем она не собирается с визитом в Шотландию”.
Пронзительные звуки возвестили о приближении волынщиков. Когда они вступили в зал, от их музыки, казалось, задрожали потолочные балки. Несколько раз они обошли зал вдоль стен, наяривая военные марши горцев один за другим. Некоторые из этих маршей сопровождались словами, и гости с удовольствием громко орали в унисон. Поднявшись на помост, волынщики выстроились позади королевской четы, и присутствующие в едином порыве взорвались аплодисментами.
После волынщиков в зал вошла четверка молодых дворян — розовощеких красавчиков. Каждый держал в руках по паре широких сверкающих мечей. Они поклонились королю с королевой и выложили из мечей крест на полу.
— Это традиционный танец мечей, Кэтрин.
Кэтрин поняла, что у нее за спиной объявился Патрик. Вниз по спине побежали мурашки, когда она услышала, как раскатисто выговорил он букву “р” в ее имени. Обернувшись, она увидела на нем такую же ярко-красную шотландку Стюартов, как и на короле. Она быстро перевела взгляд на танцоров, потому что его килт, перетянутый ремнем на бедрах, был до неприличия короток. “Какие у него мускулистые бедра! Словно молодые дубы…”
Кэтрин решила сосредоточиться на танце, в котором танцоры демонстрировали свои голые ляжки. Живое воображение услужливо предложило ей картинку с голым Патриком Хепберном. На корабле она уже видела его обнаженную грудь, покрытую короткими черными волосами. Теперь увидела бедра. Оставалось только дописать в воображении его интимные места. Однако тут воображение ей отказало, но внизу живота вместе с болью возникло желание. Невыносимое, острое желание!