Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь
Шрифт:
— Нам всем, Великий Фахри, — тихо сказала Луатариан, — нам всем…
* * *
Тридцать восемь. C вероятностью девяносто пять процентов, именно столько насчитывалось известных жителей в «Коммуне свободных магов» две недели назад.
Эти данные аналитический отдел жандармерии собирал по крупицам всё время её существования. Сколько их точно было, никто не знал. Но любые сведения о том, что тот или иной маг объявлял, что переезжает туда жить, или что так предполагали его родственники, или что он просто очень интересовался «Коммуной» и смежными темами, а потом пропадал с радаров — всё это анализировалось компьютерами,
Если понизить порог вероятности, например, до восьмидесяти, то в «Коммуне» могло быть и сорок пять магов.
Самуил, прочитав отчёт, вздохнул, и полчаса приоритизировал, чьи контакты более, и чьи — менее важно искать. Составив список, он отправил его аналитикам и откинулся на мягкую анатомическую спинку кушетки. Что делать теперь?
Великий Фахри Аль-Атраш был совсем не одинок в своём беспокойстве. Самуилу тоже было страшно, впервые за многолетнюю успешную карьеру жандарма. И хотелось что-то против этого страха делать. Он был следователем, он был палачом, его призванием и обязанностью было сокрушать то, что нагоняло страх на других. Но в этот раз он выслеживал непобедимых чудовищ, спасаясь лишь тем, что они хорошо прятались…
Закусив губу, Самуил подошёл к высокому окну рабочей залы офиса Магической жандармерии в Южной Парижской Башне.
В этой части Земли стояла в разгаре летняя ночь. Короткая гроза закончилась. Теперь системы циркуляции затягивали в здание влажный и прохладный ночной воздух поредевших облаков, пахнущий громом и молниями.
Невдалеке, в десятке-другом километров, виднелась Северная Парижская Башня — гигантский, идеально прямоугольный небоскрёб трёхкилометровой высоты и полукилометровой ширины. И если Южная башня имела форму конуса с плавно переходящим в плоскость основанием и шпилем наверху, словно кто-то защипнул кусок поверхности и вытянул на себя, то Северная выглядела много проще, а от того — угрюмее и монументальнее. Возможно, именно поэтому в ней жил рабочий класс, а на верхних уровнях, где воздух был чище всего, располагались не их крохотные апартаменты, а казино, бордели и бары.
В Южной же башне жили те, кто побогаче. Здесь и офисы жандармерии и Гильдии были вычурнее и дороже обставлены, и плотность населения была в разы ниже — всего что-то около полутора-двух миллионов жителей. Против почти десяти в Северной.
Где-то в тумане по правую руку была ещё и Восточная Башня. Та выглядела, словно исполинское яйцо, водружённое на трёхкилометровой высоты пьедестал. Там были офисы корпораций, выставочные комплексы и невероятных размеров моллы, где жители Южной Башни спускали деньги, заработанные на дешёвой рабочей силе из Северной.
Земляне были вынуждены переселиться в эти задраенные фильтрами воздуха циклопические здания два века назад, когда даже богатые не смогли поддерживать здоровый микроклимат в своих виллах на поверхности.
Деревья вымерли, на пару сотен метров над землёй воцарился смог, который усилившиеся без лесов ветра перегоняли с места на место, лишь изредка добавляя свежести, когда дули с океана.
Тогда жители Земли добили природу с помощью террита.
Каменно-стеклянные громадины башен и их коммуникации возвели, разрыв берега и разломав немало горной породы для новых видов цемента. И всё это — в рекордные сроки. С территом-то!
Планета ответила разлившимся океаном, забравшим много суши.
Но
Однако же, полностью уничтожить всё, что было в земной природе, не дали активисты. Давным-давно они привлекли внимание пары толстосумов, запудрили им мозги идеями сохранения того, что веками создавала планета, — и в конце концов полтысячелетия назад появились «заповедники», исполинские искусственные купола с поддерживаемым внутри климатом, механизмами самоочистки и авторегулирования популяций флоры и фауны. До того, как стало нечего больше сохранять, их успели построить пять.
Самые богатые жили, а чуть менее богатые отдыхали в «заповедниках», рассказывая потом остальным небылицы о встреченных земных животных, которых средний землянин не видел даже в голограммах. Для повседневной жизни полезнее было знать виды роботов, которые «водились» в небоскрёбах.
Самуил в «заповедниках» побывал, уже сделав карьеру жандарма. В его семье денег, достаточных даже на дневной визит, не водилось никогда.
Молодой служитель магического порядка был поражён тогда, как походила когда-то живая природа Земли на природу его нежно любимой Лернианы… Он даже поставил себе цель заработать на небольшие апартаменты с видом на искусственное море в одном из «заповедников».
Однако уже сильно позже, заработав деньги и хорошенько взвесив за и против, он всё же купил апартаменты на Лерниане. Потому что там море было настоящим, с настоящим закатным солнцем, уходящим в воду. А не его реалистичной имитацией, ползущей по высоченной нависающей над водой голубоватой стене…
А потом на Лерниане случилась катастрофа. Всё живое было стёрто с её континентов, а сам жандарм благодарил Вселенную, что начальство заставило его отменить отпуск, который он собирался провести в той части лернианских курортов, куда беда нагрянула в первую очередь. И жалел, что не улетел с планеты ка-днём раньше…
Не раз и не два смотрел с тех пор Самуил из окна то одного, то другого гиперздания на Земле и думал, что люди — та же каменная саранча, с одной лишь разницей: эти ужасающие насекомые убивали всё живое быстро. С людьми же оно мутировало и билось в агонии сотни лет, прежде чем испустить дух.
Жандарм чувствовал, что этот набирающий силу хаос последних дней — неспроста.
И его чутьё шептало, что это приходит время ещё более сильных, более разрушительных двуногих прямоходящих. Они будут настолько всемогущи, что, наконец, выйдут за узкие рамки планет, наберут мощь — и станут, не мелочась, в один присест погружать в агонию целые галактики…
Голо-модуль на руке издал трель и замигал.
Микаэла, глава аналитиков, звонила лично. Похоже, они откопали что-то важное.
Жандарм сбросил с лица задумчивое выражение и посуровел.
— Ренцини, — отозвался он. — Что нашли?
— Привет, Сэм, — кивнула Микаэла, — тебе понравится. Вернее, не понравится. А-а-а… чёрт его знает, как ты к этому отнесёшься, но это очень важно.
— Что там? — холодно переспросил Устранитель.
— Да, прости. В общем, поиск по записям с визоров техники выдал результат. Робот-уборщик засёк сразу четверых из этой «Коммуны». И это — уже само по себе интересно. Но главное — то, где он их засёк.