Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь
Шрифт:
— У меня нет времени никого уговаривать, господа, — процедил вошедший, видя, что никто не двигается с места, — поэтому я считаю до трёх, и если моя просьба так и останется проигнорированной, применю магию. На аккуратность с ней у меня тоже времени нет. Выбор за вами.
Адвокаты посмотрели на неработающие самописцы, быстро подхватили свои пожитки и припустили из кабинета, не издав больше ни звука.
«Точно уволю», — хмуро подумал Хорски.
Вслед за адвокатами комнату покинули и жандармы. Бизнесмен с агрессивным посетителем остались одни.
— Ренцини, — коротко представился
— Да, — осторожно согласился Хорски, — в одной из лабораторий станции провели такой эксперимент…
— Не надо кормить меня этим вашим юридически правильным бредом, — резко оборвал его Ренцини. — Я здесь не за тем, чтобы вас арестовывать. Мне нужен ваш «буст».
Магнат медленно и всё так же осторожно кивнул.
— Я уже согласился на полное сотрудничество, Гильдия Магов получит все технологии, все результаты, которых учёным моих лабораторий удалось…
— Мне он нужен прямо сейчас. Сию секунду. Весь, какой есть. И экстракт-десятитысячник, все запасы.
— Но…
— Взамен я закрою дело. Шевелев будет виновен во взрыве на Диамее. Лаборатории продолжат официально не существовать. Вы сами откроете их Гильдии через ка-год.
Ричард Хорски поморгал и пристально посмотрел в горящие глаза жандарма.
— Почему я должен верить, что это в ваших полномочиях? Я не слышал о вас до сегодняшнего дня.
— Если бы раньше совершили тяжкое магическое преступление… или раньше попались — услышали бы, — холодно ответил Ренцини. — Я — будущий глава Жандармерии. Гуудер уходит в отставку. Но в этом вам всё равно придётся положиться на моё слово. Потому что если нет… — он едва уловимо дёрнул пальцами одной из ладоней — и стол, стоявший между ними с громким шипением развалился пополам, вырванный из пола. — Я понятно объясняю?
Хорски молча кивнул, глядя на торчащие из пола кабели. Куда уж понятнее.
— Я полагаю, ваш уровень — совсем не пятый, господин Ренцини, — помолчав, тихо сказал он. — Мы никогда не тестировали наши разработки на сильном маге, сами понимаете. Но согласно теории, нашего «супербуста» на вас, скорее всего, едва хватит. Кроме того, в вашем случае он подействует мгновенно, буквально за доли секунды. А потом, когда действие истечёт или ваша магическая энергия закончится, вы либо «опустеете», либо умрёте — зависит от организма. Если бы вы дали себя обследовать, подобрать дозировку и состав ингибиторов, то через день-два мы бы обеспечили вам куда более безопасный препарат…
— Нет. Проклятье…
Ренцини точно хотел услышать другой ответ. На его скулах заиграли желваки, он шумно выдохнул, но остался непреклонен:
— У меня нет ни дня, ни, тем более, двух. Мне всё равно нужны все запасы, какие у вас есть. Условия те же. Прямо сейчас. И это — не просьба.
Ричард Хорски, вздохнув, пожал плечами и жестом пригласил жандарма к потайной двери в стене, за которой скрывалась его личная транспортная капсула.
За долгие годы в бизнесе он очень хорошо научился говорить «нет». Но главное — он научился точно определять, когда «нет» говорить нельзя ни при каких обстоятельствах.
* * *
Самуилу
Жандарм срочно телепортировался в ту же комнату роботов-уборщиков, вмяв их полурассыпавшиеся останки в стены, и побежал в сторону зала Совета.
Когда он, пытаясь отдышаться, притормозил перед дверями в зал, туда заходили последние двое магов, и Самуил протиснулся между уже закрывавшихся створок.
Внутри было намного больше магов, чем на последнем заседании Совета. Учитывая исключение из Гильдии, грозившее каждому, не откликнувшемуся на призыв Аль-Атраша, в этом не было ничего удивительного.
Из сильнейших магов Конфедерации не было только Кру-Цив Гуудера. Уже бывший глава Магической жандармерии с удовольствием принял от своих сородичей на Шуэнде пост Сиятельного и всеобщее поклонение. И об исключении из Гильдии, вероятно, не жалел. Теперь всё, что отделяло Самуила от поста руководителя Жандармерии, это лишь подступавший конец цивилизации…
В этот раз все без исключения в зале Совета были взбудоражены так, как, вероятно, никогда до этого за все века заседаний.
Великие и высшие жарко обсуждали друг с другом то, чему их успела научить Луатариан, вспоминали случаи связанных с магами кризисов из истории Гильдии, и раз за разом успокаивали друг друга тем, что кризисы приходят и уходят, а Гильдия Магов остаётся и лишь крепнет.
Измождённый, заметно постаревший Фахри Аль-Атраш стоял за своей трибуной и молча водил по залу взглядом. Вместо Председателя Коулмана по его правую руку в кресле с украшенной тридцатиконечной звездой высокой спинкой восседала гестерианка Луатариан, маршал возрождённого из пепла Великого Легиона.
Боевые тренировки с ней дали этим почти трём сотням очень сильных магов гораздо больше, чем просто боеспособность. Они дали им веру в собственные силы. И даже уничтоженный поражением Дармо Ратсанари был теперь преисполнен злой энергии и едва не потирал руки от нетерпения взять у врага реванш. Великая гестерианка, на которую Аль-Атраш смотрел с теплом в потускневшем взгляде, постаралась на славу.
Наконец, Председатель подал ей знак, великая встала за соседнюю с ним трибуну и, помогая голосу магией, прогремела:
— Прошу садиться, Великий Легион.
Маги вмиг затихли и расселись по своим местам. Самуил занял своё обычное кресло в секторе экспертов, с неожиданной смесью удивления и понимания отметив, что Пранава Гупты там не было. Великий Легион будет сражаться, чтобы маг-теоретик мог и дальше разрабатывать свои теории. А в бою он бы точно был бесполезен, даже после ускоренного курса от великой Луатариан. Слишком мягкотел.
— Уважаемый Легион, — слабый голос Фахри Аль-Атраша, усиленный магией гестерианки, звучал совсем не так, как большинство собравшихся привыкли его слышать. — Нам с вами предстоит, возможно, самое важное сражение в истории всей Конфедерации, если не всей Вселенной. Гильдия Магов и я лично безмерно благодарны вам всем за то, что вы отозвались на мой призыв.