Неутолимый голод
Шрифт:
– Я не знаю, что и сказать, – вздохнула я. – Там наверняка есть камеры наблюдения. Да и официант мог запомнить номер моей машины.
– Ладно, сдаюсь. Этот ресторан один из немногих, что еще не внесли меня в черный список. У меня там открыт депозит. Так что не переживай по этому поводу. А официант получил по заслугам. Нечего щелкать клювом. Потом еще спасибо скажет. – Мелисса приосанилась и гордо заявила. – Бесценный урок от самой Мелиссы Шерр.
– Вот ты зараза, – с облегчением выдохнула я. Выставила меня, понимаете, круглой дурой и радуется. – Это не честно. И с чего ты взяла, что именно этот официант выкинет что-то новое. По твоим словам, ты проделывала
Мелисса отстранилась от меня корча виноватую гримасу.
– Да за кого ты меня принимаешь, – возмущенно воскликнула я. – Ты пытаешься слепить из меня персонажа для своей очередной дурацкой книжонки?
– Дай объяснить, – затараторила Мелисса. – Это всего лишь детская шалость. Ну не нужно все принимать так близко к сердцу. А про «книжонки» обидно было.
Я почувствовала, как ярость бурлит во мне. Это не слыханно. Никто не имеет право так насмехаться надо мной. Тем более эта напыщенная писака.
– Плевать я хотела на твое чтиво. Может ты и привыкла манипулировать такими марионетками, как тот официант, но со мной этот номер не прокатит. Не на ту напала.
– Су-ка, – членораздельно проговорила Мелисса.
– Что?
– Можешь назвать меня сукой и тогда мы будем в расчете.
– Еще какая сука, – распылялась я. – Таких сук днем с огнем не сыщешь. Ты не просто сука – ты королева всех сук.
Мелисса заулыбалась.
– Мир?
– Хрена с два, – стараясь держаться в образе, продолжила я. Признаюсь, мне это давалось с трудом. Я вот-вот сама расхохочусь от той ахинеи, что несу.
– Тогда скажи, что я должна сделать?
Я пожала плечами и в ту же секунду мою голову посетила безумная мысль.
– Ты должна всем рассказать, какая ты сука.
Мелисса хихикнула, видимо, ожидая моей поддержки, но я чудом сохранила покерное лицо.
– Я жду, – надавила я.
– Чего именно? – Мелисса посерьезнела, не понимая шучу я или нет.
– Высунься в окно и расскажи это всем.
Вокруг нас воцарилась гробовая тишина. Еле слышное шипение радио издавало размеренные помехи. Мелисса глядела мне в глаза – я выдерживала ее взгляд. Наша дуэль выгрызла минуту из размеренного хода времени. Никто из нас не улыбался и бьюсь об заклад, не понимал, что происходит. Кто-то должен был первым нарушить тишину. Кто-то, но только не я.
Все же Мелисса сдалась, еле заметно кивнув. Опустив боковое стекло, она высунулась на половину и прокричала во все горло:
– Я сукааааа.
Протяжное эхо подхватило ее голос разнося его вглубь улицы. Прохожие стали оборачиваться, проявляя дикий интерес.
– Что ты делаешь? – крикнула я пытаясь затащить ее обратно. – Я же пошутила.
– Я грязная суукааа.
– Да прекрати ты. На нас же смотрят.
Мои попытки остановить ее не увенчались успехом. Мелисса парализовала пешеходное движение. Две озадаченных пары, старик и дама с собачкой заинтересованно наблюдали за моей пассажиркой. Несколько проезжающих машин просигналили, сбавив скорость.
– Я самая грязная суукааа.
Мое лицо сделалось пунцовым. Нужно было что-то предпринять. Иначе от моего тела останется маленький истлевший уголек. Кто-то уже доставал телефон, желая запечатлеть интереснейшее видео, что в последствии с жадностью проглотят просторы интернета. Просмотры, гребаные просмотры. Человек готов на все, что угодно ради славы и денег. А что может быть подходящее, чем орущая из машины дура.
Я завела автомобиль и тронулась с места. Вслед неугомонной ораторши прозвучали
– Я прощена? – усаживаясь на свое место спросила Мелисса.
– Ты ненормальная. Зря я с тобой связалась.
Мелисса положила голову мне на плечо и с усмешкой сказала:
– Толи еще будет.
Глава 5
Хорошие времена сегодня – это грустные мысли завтра.
Боб Марли
Черная ткань на моих глазах не улавливала ни частички света. Поначалу, когда Мелисса завязала мне в машине глаза, скромный свет просачивался сквозь повязку. А когда мы вошли в какое-то помещение, я полностью ослепла. Мелисса выполняла роль опытного поводыря, координируя мои неуклюжие передвижения.
Подобного рода сюрпризы меня не радовали. Однако Мелисса сделала все, чтобы уговорить меня на еще один необдуманный поступок. Уж что-что, а зерно интриги она умело сеяла в моей голове. А я, как покорная дура потакала ее причудам.
Пребывая в полной темноте, я начала понимать слепых людей. Мой слух обострился, жадно выгрызая из тишины малейшие шорохи и голоса, предлагая, на основе услышанного, мысленно нарисовать картину. Мы проследовали по длинному коридору, застеленному ковролином. Проводя рукой по правой стене, я нащупала несколько деревянных дверей. Мой внутренний художник, вооружившись кистями, прорисовал двери и с другой стороны. Офисное здание? Скорее всего. Тогда почему так тихо? Обеденный перерыв давно закончился, но рабочий день еще в полном разгаре. Из-за дверей просто обязаны просочиться стук пальцев по клавиатуре или приторный смех сплетниц. Ничего такого.
– Здесь аккуратно, – сказала Мелисса, придерживая меня за локоть. – Поворачиваем направо.
Холст с изображением офиса вспыхнул в моей голове и осыпался горсткой пепла. «Коридор с тюремными камерами или психиатрическое отделение. Как тебе», – усмехнулся внутренний художник.
– Куда мы идем? – тревожно спросила я.
Ровный голос Мелиссы ласкал мои уши, появляясь из ниоткуда.
– Потерпи, – ответила она. – Осталось немного.
Чертова тишина продолжала нагнетать тревогу внутри меня. Сознание жонглировало вымышленными звуками. Такими как: звон кандалов, жужжащая электропила, впивающаяся в плоть пациента, бездыханно лежащего на операционном столе, тихий протяжный вой обострившегося шизофреника. Я попробовала прислушаться к запахам, но и те не спешили приоткрывать занавес. Пахло легкими нотками благовоний. Спа салон? Черта с два. До чего же неприятное чувство. Мне стало тяжело дышать, и моя рука дернулась к повязке. Я уже хотела сорвать ее, но Мелисса остановила меня.
– Стой, дорогая, – она развернула меня вправо и прошептала. – Перед тобой дверь. Заходи аккуратно.
Пытка продолжилась. Мягкий ковролин сменился твердой поверхностью. Тьма по-прежнему не хотела отступать. Дернул же меня черт…
– Присаживайся, – произнесла Мелисса, помогая мне занять место в мягком кресле.
Ватное тело объявило благодарность за конец блужданиям по невидимым лабиринтам. В раннем детстве я терпеть не могла игру в жмурки. Наблюдая за резвящимися детьми, я жалась на пустой лавке, умирая от гнетущей скуки. Повзрослев, я решительно отказывалась завязывать глаза во время занятия сексом. К чему эти ограничения? Слепые люди всю свою жизнь находятся в кромешной темноте и отдали бы все за один короткий взгляд. Но зрячим вечно не сидится на месте. Они ослепляют себя осознанно.