Неувязка

Ричи Джек

— Сынок, — сказал Веттер. — Неужели ты думаешь, что O'Брайен стал причиной чьей-либо смерти впервые. Каждый раз, когда ты читаешь о ком-либо найденным мертвым в багажнике собственного автомобиля,

ты чертовски хорошо знаешь, кто за этим стоит.

— Как ни смотри на это, — страстно сказал я, — O'Брайен заслуживает казни на электрическом стуле.

Уотсон поморщился.

— Мистер Уотсон, — спокойно спросила мисс Дженкинз, — у вас есть дети?

Уотсон кивнул.

— Двое. Мальчику — четырнадцать, девочке — семнадцать.

— Вы что же думаете, они будут гордиться вами, если вы выпустите O'Брайена на свободу? Если вы увильнете от исполнения своего долга?

Уотсон промолчал.

Мисс Дженкинз продолжала:

— Вам известно о торговле наркотиками в городе или нет? И о том, сколько школьников соблазнил O'Брайен и ему подобные?

Последовала долгая пауза, затем Уотсон поднял глаза. Он вздохнул.

— Вы правы. Все. Я просто… трусил.

Веттер просиял. Давайте оформим это. Я сделаю перекличку.

Когда подошла очередь Уотсона,

он встал.

— Виновен, — твердо сказал он.

Веттер одобрительно кивнул и продолжил.

— Роузвел?

— Виновен.

— Дженкинз?

— Виновен.

— Колеман?

— Не виновен, — сказал я.

Все уставились на меня.

Я встал.

— Мне вдруг пришло в голову, что мы нарушаем самые элементарные принципы правосудия. Мы осуждаем O'Брайена за то, что думаем о нем, а не за то обвинение, которое привело его в суд.

Но не это, конечно, было фактической причиной того, что я изменил мнение. До тех пор, пока Уотсон упорствовал, меня всё устраивало. Я предпочитал, чтобы ответственность за отсутствие вердикта легла на него, и усердно противоречил ему в надежде подогреть его упрямство.

Но теперь Уотсон передумал.

Я разглядывал одиннадцать удивленных присяжных и понимал, что теперь мне придется поработать за свои денежки. И мне придется быть убедительным. В конце концов, Дюк O'Брайен дал мне десять тысяч долларов за то, чтобы вердикта не было наверняка.