Невенчанная жена Владимира Святого
Шрифт:
Добрыня внимательно посмотрел на племянника, он понял еще одно недосказанное князем – Родню нельзя брать приступом, там святилища бога Рода, он может обидеться. Когда все же сказал об этом Владимиру, тот кивнул:
– Княгиня Ольга сожгла Искоростень, где было святилище Хорста, видно, осерчал тогда бог. Нельзя такого повторить. Пусть сидит Ярополк в Родне, главное, чтоб в Степь не ушел, чтоб не привел на Русь печенегов себе в помощь.
Зима выдалась морозная, снег скрипел под ногами, а ночами даже посвистывал. Деревья стояли заиндевелые, у солнышка, казалось, выросли уши, оно поднималось над крепостной стеной Родни, прячась за морозным туманом, и быстро
Родня голодала, быстро закончилось все, что припасено на зиму, съели всех кошек и собак, переловили всех голубей и ворон, какие не улетели. В стылом, пустом городе едва двигались похожие на тени люди, кутаясь во все тряпье, какое находили, потому как кончились и дрова. Город вымирал. Владимир уже не раз отправлял в город послания, чтоб его сдали, обещая не губить жителей и зовя дружину себе на службу. Родня молчала. Это презрительное молчание страшно злило князя, временами хотелось силой взять непокорный город и сровнять его с землей. Но Добрыня успокаивал племянника, брать Родню силой никак нельзя.
– А что твой Блуд сиднем сидит? Где же его хваленая власть над князем?!
Добрыня не знал ответов на эти вопросы, с Блудом в Родне могло случиться все, что угодно. Его самого могли казнить. Или с голоду помер, как многие жители.
Но они рано разуверились в воеводе, Блуд показал, что он еще многое может. Видя, что князь Ярополк уже в отчаянии, воевода постоянно его подначивал:
– Видишь, до чего мы Родню довели, люди гибнут зря. У твоего брата вон сколько воинов, нам его не осилить, не перебороть… Мир надо с Владимиром творить.
Больше всех на такие речи ярился Варяжко, княжий милостник. Дружинник пытался напомнить воеводе, что тот сам и довел дело до такого состояния:
– Не след было бежать из Киева!
– А если бы кияне предали князя?
– Лучше умереть от рук киян, чем от ножа убийцы! Какого мира ты ждешь от Владимира?! Зачем ему теперь мир с братом? Хотел бы мира, ушел бы от Родни.
Блуд задумчиво посмотрел на Варяжко. Тот прав, именно сейчас, показав свою силу и настроив даже жителей Родни против князя Ярополка, Владимиру нужно уйти от города!
Вечером в стан к Владимиру тайно прибыл гонец от Блуда.
– Наконец-то, – вздохнул Добрыня. – Жив наш предатель.
От этих слов у Владимира почему-то похолодела спина. «Наш предатель» звучало не слишком обнадеживающе. Дядя понял оговорку и сам натужно рассмеялся:
– Предатель, да не наш. Нам помощник.
Сгладить неприятное ощущение не удалось. Тем более что гонец принес странный совет Блуда: оставить Родню и уйти в Киев! Но, поразмыслив, Владимир с Добрыней решили, что Блуд прав, Ярополк уже согласен творить мир с братом на его условиях. Не стоило сейчас наказывать и так обездоленную Родню, потому, немного подумав, Владимир решил последовать совету киевского воеводы.
Никто из дружинников не понимал, почему князь вдруг приказал сворачивать свой лагерь и отправляться обратно в Киев. Да и там встал с дружиной на теремном дворе князя Игоря. Владимир вел себя как хороший брат, пришедший с чистыми намерениями.
Когда об этом узнал Ярополк, то принялся выговаривать Варяжке:
– Видишь, каков мой брат? Зря ты его подозревал в предательстве. Он милостив.
Варяжко отчаянно качал головой:
– Не ходи, княже, убьют! Что ждет тебя, если ты более не Великий князь? Куда денешься?
– А куда я могу деться? Мне только на милость братца надеяться надо.
Варяжко хорошо понимал, что соперничать с воеводой не может, его слова не такого веса, как Блудовы, кроме того, сам Ярополк устал от бесконечной усобицы, готов сдаться на милость Владимира.
– Не ходи, князь! Пойдем лучше к печенегам, приведем от них помощь…
Ярополк шарахнулся от милостника:
– Ты что, очумел?! На Русь степняков вести?! С убийцами отца знаться?! Не бывать тому!
И больше слушать Варяжку не стал. Тот только головой покачал:
– Тебя убьют, князь, я мстить буду! Всю жизнь мстить.
Блуд со злостью махнул на него рукой:
– Раскаркался, как ворон над падалью, чтоб тебе! Чего загодя беду пророчишь?!
Ярополк уже не слушал, резко повернувшись, ушел восвояси, а двое его милостников продолжали спор. Варяжко сквозь зубы выговаривал Блуду:
– В том ты виновен! Предатель! Я с тобой еще поквитаюсь!
Блуд приблизил свое лицо к лицу Варяжки, зашипел:
– Ты никто! А будешь стоять у меня на пути, так никем и останешься!
Тот отстранился, с вызовом усмехнулся:
– Посмотрим! Жизнь покажет, кто из нас кем станет!
Того, что произошло после прибытия Ярополка в Киев, оправдать не мог никто. Оправдать не оправдали, но проглотили молча. Варяжко оказался прав, Ярополка действительно убили. Блуд привел его на встречу с Владимиром, но стоило шагнуть воеводе с князем за двери княжьего чертога, как двери захлопнулись, оставив дружинников Ярополка снаружи. Они быстро поняли, в чем дело, но сопротивляться не стали. Ярополк не мучился, его убили вмиг. Увидев это, Блуд распахнул двери, надеясь теперь поквитаться с Варяжкой, но тот успел бежать. Воевода скрипел зубами, злясь, что забыл предупредить о своем противнике.
– Догнать! Схватить!
Не удалось, видно, у Варяжки были готовы отходы.
Они и впрямь были готовы, только берег милостник их для Ярополка, надеясь бежать с князем. Не удалось, теперь предстояло выполнять данное еще при жизни Ярополка обещание – мстить за него. Варяжко бежал к степнякам. Это худшее, что он мог сделать для Руси, – привести печенегов!
Варяжко ни на минуту не поверил Блуду, давно подозревая того в предательстве, да князь Ярополк не слушал. Вот и поплатился. Князя уже нет в живых, а Варяжко теперь должен бегать по белу свету, как тать. Когда за Ярополком и шедшим за ним Блудом вдруг закрылись двери, дружинники не сразу сообразили, в чем дело, а Варяжко понял, что князь обратно не выйдет, метнулся вон. Почему-то никто не обратил внимания на княжьего милостника, ужом скользнувшего мимо охранников. Тот не медлил, только пыль закрутилась следом за копытами коня. Но далеко бежать не стал, понимал, что догонят, спустился с Горы, доскакал до ближнего леса, постарался уйти не в бор, где все издали видно, а по краю к березняку. Второй конь, которого берег для Ярополка, послушно шел рядом. Киевляне с удивлением смотрели вслед несущемуся галопом Варяжке, недоумевая, чего это он? Он не стал уходить, как было задумано: с князем прямо через пристань, там Ярополка бы не тронули, а вот его милостнику одному помогать вряд ли бы стали, как-никак бросил своего князя на произвол судьбы! Объяснять, что князя заманили обманом и предательски убили, некогда, потому и бежал лесом. А вот дальше конем не пройдешь, можно только по дороге, но там быстро настигнут. Оставил обоих коней, как ни болело сердце за хороших жеребцов, сам выбирал, холил, лелеял, к седлу приучал, к своей руке… Дорог хороший конь, но жизнь дороже.