Неверный. Свободный роман
Шрифт:
Делает паузу.
— Здесь ты должна сказать: ты сам выбрал быть танцором-шлюхой, — пародирует чей-то голос.
Он чуть старше меня, ненамного. Но мы похожи. Ситуации переплетаются. Если в мире есть родственные души по несчастью, то мое искаженное отражение — это Свят.
— Иногда не мы выбираем, а нас.
— В итоге, кручусь, как могу. Снимаю по часам недорогую студию, набрал несколько учениц на личные тренировки. Хватает, чтобы свести концы с концами.
— А если мечтать?
—
— Ты талантлив. Это нельзя зарывать и закрывать глаза! — говорю и смеюсь — поддерживаю Свята, а сама-то, боже… чудом получила шанс.
Насосала на мечту.
— Можешь не распинываться, Свят… Я понимаю, что в жизни одного таланта оказывается мало. Нужны деньги, связи. Иногда — удача. Так о чем ты мечтаешь?
— В мечтах у меня собственная школа танцев, карьера. интересные постановки… — расплывается в широкой улыбке. — И предки не отмалчиваются на расспросы друзей о том, как Святик устроился? Он же такие надежды подавал…
— У меня с предками тоже все сложно, — киваю.
— Есть несколько проектов и кастингов, где я бы мог поучаствовать. Нужно портфолио, которого у меня нет. Без портфолио никто и смотреть не хочет, как я умею. Все упирается в чертово продвижение. Вот тут я и вспомнил о тебе, Милашка.
— Значит, у тебя будет портфолио, и у меня тоже будет… портфолио работ. Мы получим свое, — кутаюсь в шарф. — А теперь я страшно хочу есть.
— Я пас. Не голоден.
Слышу, как у него в животе булькает после кофе. Он реально на мели…
— Я не зову тебя посидеть в кафе. Поехали ко мне, приготовлю. Это дешевле. Плюс так ты точно не траванешься. Как-то я хотела выпендриться и назло заказала салат из крутых морепродуктов.
— Назло?
— Назло себе, разумеется. Меня так тошнило…
Я приглашаю Свята к себе в гости.
***
Наши встречи становятся регулярными.
Я снимаю его на тренировке и репетициях, в очередной раз поразившись, сколько труда вложено в его форму и танец. Когда он легко парит у закрепленного пилона кажется, что это не сложнее, чем дышать, но по факту, это горы тренировок и работы…
Море работы, синяков, срывов и даже травм.
Его жизнь меня и поражает, и ужасает: если не видеть кровавые мозоли и сложности, которые прячутся за фасадом красивого лица и совершенного тела, кажется, что он парит.
По факту — тащит камень в гору.
Иногда он ночует у меня в квартире, когда не успевает добраться на окраину, где находится дешевая квартирка, которую он снимает сам.
Однажды утром мы выходим из моей квартиры вместе, переговариваясь бурно: спорим о кофейне, куда сходили вчера. Мне не понравился кофе шоколадный брауни, а Свят
Небо сегодня особенно низкое, гулкое.
В ушах немного гудит, слабость тошнотворная.
— У тебя может быть железодефицитная анемия. Нужно проверять ферритин, — советует Свят.
— Ты такие умные слова знаешь, я в шоке! — шучу.
Он толкает меня под локоть и тут же подхватывает: на улице ужасно скользко. Впечатываемся почти носами друг в друга, хихикая. Свят — воплощение сексуальности, но для меня он просто Свят Сахарок, не волнует «мою темную душеньку», как пошутил однажды Ким.
И в момент, когда снова начинаем идти, Свят крепко держит меня под локоть.
— Твои брендовые ботинки — говно, убьешься!
У меня в районе шеи — ледяные мурашки. Затылок сковывает ощущением, как будто за нами кто-то пристально смотрит.
Это дурацкое ощущение меня вот уже несколько дней не покидает… Проскальзывает иногда.
Но сегодня — особенно сильно.
Как острая игла сквозь прочные кости черепа.
Леденящий укол.
Перебегаем на последние секунды, зеленый свет моргать начинает.
Рев мотора откуда-то сбоку и сзади.
На нас летит машина.
Целенаправленно.
Вильнув со своей полосы…
Прямо на нас!
Глава 48
Глава 48
Александра
— Свят! Свят… Свят…
Кажется, что я кричу, но губы беззвучно шевелятся.
Или все-таки кричу, но ничего не слышу, потому что рот Свята тоже раскрывается в матерном крике, но слово «блять!» я, скорее интуитивно считываю по движениям его губ.
До удара с машиной миллисекунды.
Кто за рулем? Проследить не успеваю, я вообще ничего не успеваю, но чувствую, как лицо ныряет в мокрый холодный снег.
Придорожная слякоть и грязь забивается в рот, ноздри носа.
Болезненный удар всем телом.
Секунда глухой тишины.
Жизнь опрокидывается в меня и будто отталкивается от тела, взмыв немного вверх, стремительно врывается обратно в грудную клетку с хрипом.
Привстаю, отплевываясь, и слышу дикий визг тормозов. Машина, нас, кажется, не задела.
Водитель свернул руль в самый последний момент, лихо вывернув в сторону.
Я смотрю в сторону черному автомобилю, который вильнул в одну сторону, в другую и помчался вперед.
Руки дрожат, с трудом удерживая вес тела. Лицо обжигает, у меня вся левая часть онемела, и по коже струится грязный талый снег. Подняться не могу, с трудом держусь на четвереньках.
— Свят? Свят… Свят…
Подползаю на четвереньках к парню, который лежит ничком немного в стороне. В мыслях — самое ужасное.