Неверный
Шрифт:
Майя ворочается во сне, переворачивается на другой бок и хмурит бровки. В эту минуту она так похожа на своего отца, что у меня в груди становится тесно. И совсем немного больно.
Майюшке что-то снится беспокойное, она начинает хныкать.
— Ш-шш-ш, моя девочка, — покачиваю ее за плечико, — баю-бай.
Она перестает хмуриться, успокаивается и снова засыпает, подложив под щечку сложенные ладошки. А у меня к горлу подступает ком, когда я представляю, как могло сложиться, если бы не было Лизы. Не было измены. Не было Амира Айдарова,
Даже если Рустам не живет с Лизой, он все равно участвует в жизни ребенка. Интересно, он был на родах? В роддоме, где я рожала, почти все мои соседки были с мужьями. Партнерские роды сейчас очень популярны.
Я была одна в родильном боксе, и там я тоже запрещала себе думать о Рустаме. Мне кажется, он бы не согласился присутствовать при родах. У них так не принято. И легче ли мне станет от того, если я узнаю, что он не был на родах Лизы? Не знаю.
Я теряюсь в ощущениях и эмоциях. Я больше не ревную Рустама к любовнице, но я отчаянно ревную его к сыну. Так выходит?
Да, потому что мне очень жаль мою девочку. Она еще маленькая, чтобы спрашивать про папу, но когда-то же она спросит. И мне придется ей отвечать.
Я не собираюсь придумывать истории про папу-космонавта или папу-полярника. Но сказать ребенку правду, что я узнала об измене ее отца и сбежала, мне тоже страшно. А вдруг она скажет, что ей все равно нужен такой отец? Он ведь мне изменил, а не ей. И он имеет право о ней знать…
Это все Демид. Это не мои мысли на самом деле, это я транслирую его идеи, которыми он успевал поделиться со мной в тех коротких сообщениях, которыми мы обменивались. Я как правило посылала его к черту, а он присылал ухмыляющиеся смайлики.
Как оказалось, брошенные им зерна все же проросли в моей голове. Но я по-прежнему не хочу, чтобы Рустам знал о дочери. Знаю, что это эгоистично с моей стороны, но может правильнее будет поступить так, как советует Анна Анатольевна?
— Найди ей другого папу, детка, и не насилуй себе мозги. Если мужчина любит женщину, он полюбит и ее ребенка. Они устроены по-другому, не так как мы. Сколько я знаю пар, в которых отчим любит ребенка больше, чем родной отец! В то время как родной отец в другой семье больше привязывается к детям от новой жены. С глаз долой, из сердца вон, это работает не только в отношении жен, а и в отношении детей, к сожалению.
Я ей верю, у нее был именно такой опыт. И в том, что Рустам будет относиться одинаково к сыну, который растет у него на глазах, и дочери, которая живет в другом городе, я очень сомневаюсь.
Поэтому несмотря на все трансляции Ольшанского, я не готова говорить Рустаму о Майе.
Целую спящую малышку и иду в душ. Мне нужно выспаться, чтобы завтра прийти в офис без кругов под глазами. Никаких намеков на бессонные ночи, никаких обсуждений моей жизни на работе. Я не должна провоцировать никаких упоминаний о том, что у меня есть ребенок.
В офисе давно привыкли к тому, что я ни с кем не обсуждаю
Сама не могу объяснить, почему отказывалась. Но появление бывшего мужа показало, что я все еще могу чувствовать. Так может попробовать?
Уже лежа в постели даю себе слово, что если Богдан снова позвони или напишет, приму его приглашение. Это меня ни к чему не обязывает, зато я как минимум могу попробовать сбросить свои внутренние настройки с уровня «Рустам Айдаров» до заводских.
На следующий день прихожу в офис и не могу сдержать вздох облегчения, узнав, что Айдаров с Каменецким уехали осматривать наши складские помещения. Зато Славина не замолкает ни на секунду, и я с самого утра вынуждена выслушивать дифирамбы в адрес бывшего мужа.
С другой стороны, слушать это не видеть. Лучше так, поэтому я лишь вежливо киваю и периодически хмыкаю в знак согласия.
Вчера Айдаров не пил и отвез мою начальницу домой, теперь она делится со мной пережитыми эмоциями.
— Он такой охеренный, Соня! — закатывает глаза Олеся.
— Вы что, переспали? — вырывается у меня против воли, и я прикусываю язык. У нас не настолько близкий уровень общения. Если Славина сейчас скажет, что я много себе позволяю, будет абсолютно права.
Но Олеся реагирует неожиданно. Наклоняется через стол и доверительно шепчет, будто я ее лучшая подруга:
— Ну что ты, Сонь! Это не тот случай, когда можно себе позволить ни к чему не обязывающий трах. Я же с ним не в клубе познакомилась и не на вечеринке. И это не тот мужчина, которому можно самой лезть в штаны. Никому не скажу, только тебе, — она придвигается еще ближе. — У меня далеко идущие планы, хочу раскрутить его на серьезные отношения.
Еле удерживаюсь от истеричного смеха. Олеся явно переоценивает Айдарова, Лиза в отличие от нее не забивала себе голову подобными глупостями. Рустам не настолько брезглив как хочет казаться.
Но внутри поднимается знакомое чувство, поднимается и тянет вверх свои холодные щупальцы. А я надеялась, что оно давно умерло и усохло. Оказывается, нет.
Я что, ревную бывшего мужа?
Нет, не я, нынешняя София, а девочка Соня, которую проезжающий мимо внедорожник облил водой из лужи. Рустам решил на мне жениться, когда я отказалась подняться с ним в его квартиру, чтобы высушиться и переодеться. Так он сказал. Потому что ему не нравятся легкодоступные женщины.
Значит, у Славиной есть все шансы. Она интуитивно выбрала абсолютно правильную тактику. Правильную и беспроигрышную. Олеся из тех женщин, которые себя ценят, и, похоже, запала она всерьез.