Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера
Шрифт:
— Виктор Георгиевич! — призвал его к порядку Лжедмитрий. — Итак, по прибытии на место происшествия необходимо, разумеется после осмотра пострадавшего и оказания ему необходимой помощи, уточнить обстоятельства случившегося, записать фамилии очевидцев и их адреса…
«Сейчас! Разбежался! — подумал Данилов. — Пусть этим милиция занимается…» Данилов знал, что задерживать бригады, отработавшие смену, для проведения дурацких занятий никто из администрации не имеет права, но качать права было лень. Проще отсидеть пятнадцать минут —
— Полученные сведения необходимо сразу же записать в карте вызова…
— В какой графе? — задавая вопрос, Старчинский совсем по-ученически поднял вверх руку.
— В графе «Примечания», — пояснил старший врач. — Или непосредственно после статуса и лечения. Полагаться на память не следует, так как она часто нас подводит. Полученные сведения следует сразу же после оказания помощи пострадавшему передать в милицию, отметив в карте вызова, кто именно — фамилия, звание, должность — и в какое время принял сообщение.
— Вообще-то, этим должен заниматься Центр! — не вставая, высказался многоопытный фельдшер Малышков. — А именно — старший диспетчер оперотдела.
— Можно передать сведения на Центр, — согласился старший врач. — Главное — передать их, не дать им пропасть. Продолжим… По прибытии на место происшествия всем вам следует помнить о том, что многие находящиеся там предметы могут в дальнейшем стать объектами исследования судебной экспертизы. Поэтому не следует без надобности трогать или переставлять их, а также, например, перемещать труп, менять его положение, вытирать пятна крови с поверхностей и тому подобное.
— Интересно — как, не касаясь тела, можно понять, что перед тобой труп? — снова подал голос Бондарь.
«Вот ведь кретин! — рассердился Данилов. — Только задерживает всех своими тупыми репликами!»
— Конечно же, если врач не уверен в смерти пострадавшего, то он обязан оказать ему помощь, даже если для этого придется изменить положение тела и каких-то предметов, — пояснил очевидное старший врач. — Если же смерть пострадавшего не вызывает сомнений, то ни в коем случае не следует даже дотрагиваться до тела! Всем ясно?
— Ясно! — ответила за всех старший фельдшер Казначеева.
— Вы всегда должны строго контролировать свои действия на месте происшествия и быть предельно внимательными, чтобы ненароком не уничтожить важные следы. Так, например, при снятии повешенного петлю не следует развязывать — ее разрезают.
— Не всякого повешенного удастся снять без лестницы, — заметил фельдшер Язов. — Вон мы с Федулаевым месяц назад выезжали на повешение. Мужик к перилам четвертого этажа веревку привязал, петлю на шею надел и вниз с балкона спрыгнул. Нарочно или случайно веревку подобрал по длине так, чтобы перед соседями с третьего этажа раскачиваться. Как его прикажете снимать? На перилах балансировать? Мы пожарных вызывали…
— Вы поступили правильно, — одобрил
Данилов вспомнил вызов, полученный накануне вечером. Повод был стандартным и не вызывал опасений. «Мужчина тридцать два года, боль в животе». Аппендицит, гастрит, язва, панкреатит, холецистит… Он был готов к любому из этих заболеваний, но, прибыв на вызов, увидел совершенно иную картину…
Женщину били утюгом. Долго, старательно и безжалостно. Утюг, бурый от запекшейся крови, валялся посреди комнаты, почти не отличаясь цветом от крашеного охрой пола.
— Мама! — ахнула Вера, увидев лицо пострадавшей, похожее на огромный баклажан с прорезью — ртом в нижней части.
Заплывшие глаза пропускали какую-то толику света, потому что женщина тихо попросила:
— Снежана, дай стул для доктора.
— Садитесь, — невзрачная худенькая девушка, впустившая бригаду в квартиру, пододвинула Данилову стул. — Я сейчас.
Бросившись в коридор, она вернулась с табуретом для Веры.
— Вот! — смущенно улыбнулась она. — С мебелью у нас напряженка. Хозяин пропил все, что только было можно…
— Нас вызывали к мужчине с больным животом… — не обращаясь ни к кому конкретно, сказал Данилов.
— Это я вызывала! — Снежана присела на край кровати. — Нарочно наврала, что в голову пришло.
— Зачем?
— Есть причины!
— Ладно, — Данилов не стал раньше времени вдаваться в подробности. — Что у вас здесь случилось? Побои?
— Побои, — кивнула Снежана. — Вон и орудие валяется…
— Ты не убрала? — укорила ее пострадавшая.
— Забыла. Да потом мне его и в руки взять противно.
— Вас избили утюгом? Так? — уточнил у пострадавшей Данилов.
— Так, — коротко подтвердила она.
— Сознание теряли?
— Теряла.
— Сейчас на что жалуетесь?
— Боль во всем теле, больно пошевелиться… Мне бы укол обезболивающий и посмотреть — нет ли переломов?
— Сейчас посмотрим, — Данилов осторожно взялся за край одеяла, которым женщина была укрыта до подбородка, и потянул его вниз.
Все, как и положено. Тело, усеянное ссадинами, ранами и кровоподтеками, разорванный в нескольких местах халат, кровь. Кровь везде — на теле, на халате, на простыне, на одеяле.
— Кто это вас так? — спросил Данилов, заранее зная ответ.
— Сожитель, — вздохнула пострадавшая, — теперь уже бывший.
— Когда?
— Еще на рассвете.
— Только утюгом или чем-то еще?
— Кулаками тоже… И ногами.
— Ясно. Халат придется снять, надо осмотреть и обработать все раны…
Снежана помогла пострадавшей освободиться от халата, повертела его в руках и, сочтя никуда не годным, швырнула в угол.
Данилов натянул перчатки и приступил к осмотру…