Невероятные истории. Авторский сборник
Шрифт:
Долго ломали голову «карбиды».
Постепенно щели в крыше посветлели. На полу стало заметно черное пятно люка, а по углам — смутные фигуры ребят. Они сидели кто на корточках, кто просто на полу и поеживались от утреннего холода.
— Закусим? — предложил Боря.
Вава развязала мешок. Она вынула оттуда буханку хлеба и несколько вареных картофелин. Затем, хитро посмотрев на ребят, извлекла одну за другой пять сушеных вобл.
— Сама достала, в сельпо! — сказала она важно, раздавая
Разведчики принялись громко чмокать, обсасывая косточки воблы и продолжая вслух мечтать о подвиге.
— Хоть бы гроза какая-нибудь! — говорила Таня, держа двумя пальцами рыбий хвост. — «В районе наблюдательного пункта разразилась гроза. Погреб затоплен. Продолжаем наблюдения по колено в воде».
— А по-моему, лучше так, — предложил Боря, — «В районе наблюдательного пункта бушует гроза. Огромное дерево упало рядом с погребом. Продолжаем наблюдения».
— Нет! Не так! Вот как! — Леня даже приподнялся. — «В районе наблюдательного пункта бушует гроза. Молния ударила в погреб. Часть разведчиков оглушена. Продолжаем наблюдения среди дымящихся развалин».
— Ой, девочки! — пропищала Вава. — Если все это случится, вожатые прогонят нас отсюда и прекратят игру.
…Прошло часа три. Щели в крыше стали золотистыми, и от них протянулись сизые лучи, в которых плавали блестящие пылинки. Мрачную картину осветили они!
Бледные, осунувшиеся, ребята сидели на своих местах, вытянув шеи, поминутно делая судорожные глотательные движения. Клочки газеты, обглоданные рыбьи кости и картофельные очистки валялись на полу.
Прижавшись затылком к стене и перекатывая голову с одного плеча на другое, Леня громко, с надрывом шептал.
— Ну прямо все кишки выжгло!.. Прямо, наверно, какое-нибудь воспаление теперь начинается! — И, уставившись на Таню злыми глазами, сказал: — Ну, чего тебе сделается, если я к ручью сбегаю?
— Не пущу. Трикотажи увидят, — в десятый раз повторила Таня.
— «Увидят»! Они еще спят преспокойно, а ты здесь мучайся!
Таня, бледная, решительная, стояла на коленях, загораживая собою дверь:
— Все хотят пить. И я не меньше тебя.
— «Не меньше»! Две кружки чаю за ужином выпила, а я…
— Не пущу! Понятно?
Боря молча слушал этот разговор. Длинная физиономия его еще больше вытянулась, Вава коротко всхлипывала, точно икала, а ее брат сидел неподвижно, страдальчески подняв маленький нос и большие темные глаза.
Вдруг Боря поднялся:
— Товарищи! Зачем ссориться? Если каждый станет бегать к ручью и обратно, то нас могут заметить. Но кто-нибудь может взять рюкзак и принести воду для всех.
— Правильно! Он брезентовый и не протекает.
—
— Не пущу!
Но тут терпение у «карбидов» лопнуло. Леня, согнувшись, подошел к звеньевой. Вава вскочила на ноги. Злое лицо ее выглядывало из-за Лениной спины. Шагнул вперед и Боря с торчащим вихром.
— Что ж, нам здесь помирать? — мрачно спросил Леня.
— Не пущу!
— Кричала, кричала о подвиге, а как до дела дошло — одного человека боишься выпустить!
— Не пущу!!
— Ой, девочки, какая странная у нас звеньевая! Крыс боится, трикотажей боится и всего боится!
Леня бил себя кулаком в грудь:
— Ну, меня, меня пусти! Я так проползу, что…
— Уж ты проползешь! Знаем тебя!
— Ну, сама иди!
— И сама не пойду.
Леня подошел к ней поближе. Неожиданно мягким, ласковым голоском он спросил:
— Струсила?
— Струсила? — пискнула Вава.
Таня вскочила, стукнулась головой о крышу и, держась за макушку, отчеканила:
— Давайте мешок!
— Вот и прекрасно! Вот и прекрасно! И ничего такого не случится, — миролюбиво заговорила Вава, вытряхивая из рюкзака остатки провизии.
Таня сняла пальто и взяла мешок.
— Струсила, говоришь?
Она открыла дверь, согнулась, чтобы не стукнуться снова о притолоку, сделала шаг вперед, остановилась на секунду… и вдруг, резко дернувшись назад, закрыла дверь.
— Чего ты? — удивились ребята.
— Стоят! — чуть слышно ответила Таня.
Все бросились к стене и приникли к щелям в досках. Даже Дима перестал «умирать».
Повертев удивленно головой, он поднялся и подбежал к двери.
На крыльце дома «трикотажей» стояли двое мальчишек с полотенцами через плечо: один — маленький, другой — большой. Маленький, протянув руку, показывал на погреб.
«Карбиды» бросились прочь от стены.
— Идут!
— Ой, девочки, прямо сюда идут! С минуту они метались по погребу, стукаясь головами о скаты крыши.
— В люк! В бочки! — скомандовала Таня. — Все убрать!
Пальто, катушка из-под провода, рюкзак, очистки картошки, рыбьи головы и хвосты полетели вниз, в глубину погреба. Леня отцепил аппарат от провода и съехал на животе по шаткой приставной лестнице вниз. За ним скатились остальные. Кряхтя, толкаясь, «карбиды» убрали лестницу и спрятали ее за бочки, лежащие двумя рядами у стен. Бросили туда же свои вещи и остатки провизии. Затем каждый забрался в бочку, и все затихли.
Прошла минута, может быть, две. Вот наверху скрипнула дверь. Послышались два приглушенных голоса. Один, солидный, басистый, похожий на голос Бурлака, сердито спросил: