Невероятные приключения Владимира Кипяткова
Шрифт:
– Грифоны, - ответил Сёма и пояснил: - Искусственно выведенные существа. Используются для охоты и для слежки.
Грифоны кружили над Владимиром и Семёном, опускаясь всё ниже и ниже.
– Получается, что они охотятся на нас, да?
– задал сыну вопрос Кипятков, хотя и сам знал ответ на него.
– А если я по ним начну стрелять, они улетят?
– Нет, - ответил Семён.
– Пока они не поймают нас, они не улетят.
– Что же делать, Сёма?
– Владимир бросил на сына испуганный взгляд.
– Я думаю, что пока мы идем по полю,
– Логично, - согласился с сыном Кипятков и втянул голову в плечи. Он шел, стараясь не вредить зародышам, но, как бы ни старался, все равно либо ломал стебли, либо стрясал с них оболочки с зародышами и с сожалением наблюдал через прозрачные оболочки за агонией нерожденных гуманоидов. Причем, каждая смерть была случайной, из-за невнимательности и неуклюжести Кипяткова. И каждая смерть гуманоидов сопровождалась его причитаниями: "Ой, мля!.. Ой, опять, мля!.. Да когда уже это поле закончится, мля?"
В отличие от него, Семён передвигался осторожно. Маневрируя между стеблями, он не повредил ни одного зародыша.
А над их головами всё так же парили грифоны, сопровождая смерть каждого зародыша громким свистом. Теперь уже они летали так низко, что Кипяткову казалось, что, если вытянуть руку, можно их погладить по рыжей шерсти. И только инстинкт самосохранения мешал ему это сделать. И правильно, ведь рук у него было только две, а металлические врачи взорвались вместе с бункером.
Внезапно ряды стеблей стали редеть, а потом и вовсе закончились.
Впереди виднелось второе поле. Чем оно было засеяно, Кипятков не знал, но видел верхушки оранжевых сфер, торчащих из-под земли, от которых во все стороны тянулись пучки проводов. Увы, за этими пучками от грифонов нельзя было спрятаться, а эти твари уже норовили схватить своими когтистыми лапами. И, когда один из них, зависнув воздухе и яростно махая крыльями, попытался клюнуть Кипяткова в макушку, тот не удержался и выстрелил.
После хлопка кишки грифона красными гирляндами повисли на желто-коричневых стеблях, пригнув их к земле, и на проводах оранжевых "репок". Крылья и лапы разлетелись в разные стороны, а голова с широко раскрытым клювом упала к ногам Владимира.
Рядом послышались другие хлопки, более громкие. Это Семён расстреливал остальных грифонов из своего ружья. Он очистил от них небо менее, чем за полминуты, и только разбросанные повсюду части их тел, да кровавый дождь напоминали об их существовании.
– До чего же красиво карты легли, - пошутил Владимир, оглядываясь по сторонам. Ступая по полю с "репками", он старался их не задевать, чтобы не повторять прошлых ошибок, но в этом уже не было смысла, так как голова одного из грифонов клювом воткнулась в одну из "реп", и из неё во все стороны брызгала белая жидкость с противным запахом, оборванные проводки искрились и слышался слабый писк, похожий на сигнал противопожарной сигнализации.
– Очень похоже на сигналку. Интересно,
– А вон они!
– Семён махнул рукой.
Справа, с наветренной стороны, ловко перепрыгивая через "репы", бежали голые люди с собачьими головами. Их было десятка два. На бегу они показывали пальцами на Кипяткова с сыном и кричали: "Вон они!.. Хватай их!" Их крики напоминали отрывистый собачий лай, что Владимира не удивило. Их длинные хвосты болтались между ног, и Владимир подумал: "А ведь хорошо, что у нас - людей - нет таких хвостов, ведь они бы мешали при беге. А если такой хвост обмотается вокруг ноги, можно и упасть, и оторвать этот хвост нахрен!" Но, по мере приближения собакоголовых, он понял, что ошибался. Между ног у них болтались не хвосты, а пенисы. Причем, такие, что любой порноактер, увидев их, умер бы от зависти!
– Дай-ка угадаю... Это анубисы, да?
– Кипятков вопросительно посмотрел на сына.
– Да не угадывать надо, а стрелять!
– Семён вскинул ружьё и прицелился. Послышались хлопки выстрелов, испуганное повизгивание. Кипятков тоже прицелился, но внезапно стало тихо, и стрелять уже было не в кого. Только большие лужи крови и куски мяса, разбросанные между странными оранжевыми овощами, напоминали об анубисах.
– Твою мать, - выдохнул Кипятков, опуская пистолет.
– Ты дашь мне когда-нибудь пострелять?
– Ещё успеешь, - самодовольно улыбнувшись, ответил Сёма, смахнув капельки пота со лба.
На проводах одного оранжевого овоща болтался оторванный пенис, с которого на землю капала кровь. Посмотрев на него, Кипятков рассмеялся. Закончив смеяться, он повернулся к сыну.
– Всё-таки ты молодец, Сёмка! Они ведь нас и покусать могли, и в зад оттрахать!
Кипятков ожидал, что Сёма тоже засмеётся, но он лишь улыбнулся уголками рта.
– А ты чего больше боишься?
– Быть оттраханным метровым членом, - честно ответил Владимир.
– Понятно...
Дальше они шли молча, озираясь по сторонам. Участок с оранжевыми овощами закончился, началась полоса, на которой не было ничего, кроме примятой и по часовой стрелке уложенной травы. И хотя Сёма шел по этому участку поля с невозмутимым видом, Кипяткову было немного страшно. Он ожидал, что в любую секунду появятся другие грифоны или анубисы и попытаются снова напасть. Главное, чтобы их нападение не было неожиданным!
– Ой!
– вдруг сказал Сёма, остановившись и оглянувшись назад.
– И спрятаться-то некуда...
– Ты о чем это?
– не понял Владимир.
– А ты ничего не видишь?
– указывая рукой куда-то вдаль, спросил человек-эльф.
– Нет, - отрицательно покачав головой, ответил Владимир.
– А ты присмотрись...
Кипятков присмотрелся, но не увидел ничего, кроме кромки леса, виднеющейся в конце поля.
– Лес вижу...
– Плохо, - Сёма печально вздохнул и, размахнувшись, ударил Кипяткова кулаком по голове.
Удар не был сильным, но его вполне хватило, чтобы Владимир упал на примятую траву.