Невероятные расследования Шерлока Холмса

Гейман Нил

— Славная шляпа, — заметил Лестрейд ехидно.

Холмс сдернул шляпу и крученым движением метнул ее в топь.

— Она сослужила свою службу, — сказал он.

— Игры можно отставить, — ухмыльнулся Лестрейд. — Вы неплохо меня провели, но и я вас обманул.

— Возможно.

— Завел вас не туда, поймал в силки — не согласны?

— Вы обнаружили нас лишь несколько минут назад, — возразил Холмс. — Перед последним поворотом. Если вернуться к развилке, то мы, я думаю, найдем искомое.

Лестрейда передернуло, но пистолет не дрогнул. Помощник начальника

полиции подступил ближе к Холмсу.

— Вы и впрямь соображаете, — признал он. — Одна беда: когда ты мертв, соображать ни к чему. — Он сделал очередной шаг. — В чем дело? Нечего больше сказать, умные мысли кончились? — Еще один шаг. — Улыбаетесь, — сказал Лестрейд. — Чему, черт побери?

— Тому, Лестрейд, что вы метите не в того, — объяснил Холмс.

Покуда Холмс отвлекал помощника начальника полиции, я осторожно извлек свой армейский револьвер. Получив сигнал, я тщательно прицелился и выстрелил. Лестрейд рухнул как подкошенный, а Холмс быстро шагнул вперед и переложил оружие полицейского в свой карман.

— В плечо, Ватсон?

— Злодей он или нет, а все же офицер полиции и кузен нашего верного товарища, — ответил я, спеша осмотреть рану Лестрейда. Пуля вошла не под углом. Жить будет, но потерял сознание и очнется не скоро. — Смотрите, Холмс, — позвал я и поднял маленький гри-гри на кожаной тесемке, который обнаружил у Лестрейда на груди.

— Очевидно, знак верности Жакаре, — предположил Холмс. — Пусть Лестрейд остается в своей повозке. Ваш выстрел могли услышать, и времени мало.

Если за Лестрейдом мы крались, то теперь гнали во весь опор. Повозку занесло, когда мы достигли развилки, с которой он нас увел.

— Откройте, — велел Холмс, имея в виду деревянный ящик у нас в ногах.

Я подчинился и обнаружил два оружейных пояса с парой револьверов на каждом.

— Помилуйте, Холмс, — сказал я. — Разве мало моего револьвера и пистолета Лестрейда?

Холмс направил повозку в объезд глубокой лужи.

— Я полагаю, что такое оружие по душе Холингброкам. Нам понадобится их помощь, если Жакаре кликнет подельников.

Мы ехали еще несколько минут, пока Холмс вновь не остановился на обочине. Я не видел в этом участке дороги ничего особенного, но Шерлок жестом предложил мне оставить наше транспортное средство.

— Я чую дым, — сказал он. — И вижу свет впереди. Идемте пешком.

Я повесил оружейные пояса на плечо и последовал за ним. То, что оказалось у нас под ногами, теперь едва ли напоминало дорогу. Почва представляла собой грязное месиво с ростками травы. Был момент, когда я чуть не лишился ботинок. Нетопыри срывались с ветвей и сновали меж деревьев, охотясь за насекомыми.

Через несколько минут до нас донеслись крики, грубый смех и вопли боли. Мы вышли из кипарисовой рощи на поляну, и лунный свет вдруг сделался ярким. Близ топи, у ветхого дома собралось с десяток человек; освещаемые костром, полыхавшим у кромки воды, они толкались, проходя по деревянному настилу и длинному пирсу. Они выглядели как пираты из эпохи столетней или более давности, в широкополых шляпах и жилетах поверх просторных рубах. Шпагами

они тоже размахивали, хотя их ружья и пистолеты имели вполне современный вид.

Узнать среди них О Жакаре не составляло труда. Его присные, чем бы ни были заняты, убирались с дороги в почтительном страхе. Жакаре носил широкую щегольскую шляпу поверх банданы. В повязке на левом глазу одиноко сверкал самоцвет — вероятно, опал. Густая черная борода достигала брюха; жилет был изжелта-зеленый, а на ногах — сапоги из кожи аллигатора. Клинок на поясе блистал золотом и драгоценными камнями.

Однако зрелище, к которому было приковано внимание пиратов, поражало еще сильнее, чем фигура Жакаре. Мертвый кипарис — огромный, голый — служил своеобразной виселицей; через толстую ветвь была переброшена веревка, которую удерживал здоровенный пират, лысый и обнаженный по пояс, почти семи футов ростом. На другом ее конце чуть выше воды извивались сплетенные братья Холингброк; они пытались освободиться от пут и выли от боли и ужаса, когда великан их раскачивал.

Мы с Холмсом подползли ближе, и вид братьев потряс меня. Рубашки сорваны, спины в крови от ударов кнута. Раньше я видел их портреты и читал о них в медицинском журнале, но моему рассудку было трудно примириться с их наружностью: два туловища, почти одинаковых, с общими поясом и парой ног.

Затем я увидел нечто еще более жуткое.

Под ними ворочалось что-то громадное, какая-то исполинская тварь, хоронившаяся в грязи. Пират опустил братьев ниже, так что голова одного окунулась в воду, и чудище взъярилось, пытаясь заключить ее в свои бледные челюсти. Пират вздернул их, так что твари не хватило считаных дюймов, после чего она с разочарованным шипением плюхнулась в воду и мазнула по причалу чешуйчатым белым хвостом.

Ошарашенный, я повернулся к Холмсу, но он воспользовался общим невниманием и наискось устремился к костру, разделявшему его и пиратов. Я последовал его примеру.

— Холмс, эта тварь…

— Белый аллигатор, — бросил Холмс. — Весьма крупный экземпляр. Жакаре писал о нем профессору Мориарти. Зверь обитает поблизости, и негодяй временами приманивает его для забав вроде этой. — Мой друг вгляделся в пламя, пытаясь проникнуть взором дальше. — Двенадцать человек, — подытожил он. — И если громила отпустит веревку, то Холингброкам конец. Какие будут идеи?

Я вновь оценил ситуацию, призывая на помощь военный опыт и вспоминая Афганистан. Дело казалось безнадежным. Двое против двенадцати с безжалостным главарем. Я посмотрел на Холмса.

— Да, — сказал я. — У меня есть план.

На плечо мне легла тяжелая рука. Я обернулся и оказался лицом к лицу с О Жакаре, который улыбался мне сквозь черную бороду.

— Надеюсь, это хороший план, доктор Ватсон. Потому что на вашем месте я бы, поверьте, обеспокоился.

Жакаре и его пираты препроводили нас на причал, где с каменными лицами так и болтались на веревке братья Холингброк. Мне удалось спрятать оружейные пояса под курткой, хотя в создавшемся положении это не сулило никакой выгоды.