Невест для Емператора
Шрифт:
Тихое спокойное море, нежно-голубое без единой тучки небо; на желтом песчаном берегу лежу я без сознания: голова повернута в бок, слипшиеся в песке мокрые волосы. И как всегда, рядом с толпилась уйма народу, казалось, весь пляж собрался поглазеть. У моей головы сидит Анютка, в одной ее руке зажат мой телефон, второй рукой она гладит меня по волосам и плачет. Эта горечь в ее уставшем, поникшем взгляде, отчетливо слышу ее голос:
– Тетя, милая, потерпи, не бросай меня, все будет хорошо, – сердце от грусти и отчаяния разрывается, хочется подняться и сказать,
– Что, утопленница?
– Нет, успели вытащить, дышит, – с безразличием ответила женщина мужчине. “И все? Ты же женщина, помоги ребенку!” Возмущение и радость от того, что жива. Жива, я жива! На место отчаяния приходит радость, это мой мир, и я жива. ”Значит, все, что до этого мне привиделось, просто плод моего больного воображения. Зарекаюсь, больше никакого фэнтези и попаданок”. Вижу, как к Анютке подходит мужчина преклонного возраста, с седой бородкой, в синей одежде врача скорой, в мыслях радостное ликование: “Успели!”. Обнимает Анютку за плечи, успокаивая, второй рукой гладит по ее по голове и тихо произносит слова:
– Не переживай, жива твоя тетя, – поворачивается и, смотря прямо на меня, произносит: – Вот, выполнит свое предназначение и вернется, – лукаво подмигивает мне кроваво-красным глазом. И с его последними словами мир завертелся. Раздался мой душераздирающий крик: ”НЕТ!”
Разбудил меня то ли мой крик, то ли стук в дверь. Внимательно оглядевшись, поняла, что нахожусь в той же комнате. Сон. Это был всего лишь сон. Но такой реалистичный. Племяшка. Горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняет душу. Осознание того, что мне все это не кажется, и я действительно в другом мире и заперта в теле мужчины, ложится тяжким камнем на сердце.
Стук в дверь повторился. Медленно сползаю с кровати, еще раз смотрю на свои мужские конечности, от чего становится невыносимо грустно: ”Вот это я вляпалась, еще и этот сон покоя не дает”. На сердце тяжким грузом лежит сомнение, отрезая веру в себя. С горем пополам отодвигаю кресло. ”Блин, как я его сюда поставила? Вот правильно говорят, что в усталом и экстремальном состоянии человек способен на многое. Ну вот как я впихнула его сюда, черт побери”, – наконец отпихнув сдуру кресло, смогла открыть дверь.
На пороге моего временного пристанища, а я надеюсь, что кратковременного, стояла молодая девушка лет шестнадцати с перепуганными большими изумрудными глазами. Это первое, что бросалось в глаза. ”Божечки, чем же я тебя так перепугала, малышка?”, – осмотрев ребенка с ног до головы, поняла, что ко мне прислали служанку. Светло-русые волосы с легкой рыжевизной скрупулезно зачесаны назад в тугую косу, и только пара кудрявых локонов выбивались из идеальной прически; длинные черные ресницы, аккуратный небольшой носик, маленькие пухленькие губки, которые от волнения она постоянно покусывала, белый кружевной воротничок и длинное темно-синее платье с белыми манжетами.
– Здравствуй, – решила прервать наше молчание. Наконец преодолев волнение, девушка робко проговорила скороговоркой:
– Меня прислала ее светлость
– Благодарю, – я старалась, чтобы мой голос звучал мягче. Вовсе ни к чему лишний раз пугать ребенка. – Давай, – протягивая руку, хотела забрать вещи.
– Простите, господин, но я приставлена ее светлостью к вам горничной, – убирая руки с одеждой от меня, с нотками гордости произнесла девушка. ”А ребенок с характером, вероятно, выполнить поручение Морны для нее очень важно”.
– Что ж, раз так, проходи, – отошла от двери, пропуская мою горничную, и только тут вспомнила о перестановке. Взгляд девушки остановился на столике, который подпирал окно. Что ответить на это, я не знала:
– Не люблю сквозняков, – проговорила отмороженным голосом; девушка перевела взгляд на кровать, подпирающую дверь в ванную комнату:
– Не люблю, когда углы нацелены на кровать, фэн шуй не рекомендует: от этого, говорят, кошмары снятся, – в оправдания своих действий проговорила скороговоркой. Жутко неудобно, что устроила такой бардак, а как подумаю, что бедному ребенку это все переставлять обратно… Пора вспомнить, кто здесь мужчина; молча задвинула на место кровать и поставила столик. Тем временем девушка разложила одежду.
– Как тебя зовут? – поинтересовалась.
– Ита, господин, – раскладывая оставшиеся вещи, сказала девушка. – Думаю, для начала Вам стоит принять ванну. Пойдемте, я покажу Вам, как всем пользоваться: ее светлость сказала, что Вы прибыли из другого мира и многого не знаете, – направилась в сторону ванной комнаты, я послушно шла за этим энергичным и зажигательным ребенком. Чем-то она напомнила мне Анютку, как она там? От одной мысли о племяшке сердце сжалось. Конечно, оставалась надежда, что все это мираж, но с каждым действием и с каждой минутой тут надежда осыпалась прахом.
– Значит так, смотрите, – указывая на ручку, которая скорее напоминала раковину улитки. – Повернете вправо – польется горячая вода, а влево – холодная.
– А чтобы настроить температуру воды?
– Тогда достаточно нажать и повернуть, – Ита нажала рукой на позолоченный кран, который украшали разноцветные камешки и повернула его. – Смотрите, такая вода Вам подойдет? – протянула руку, из крана шла теплая вода.
– А можно, чуть погорячее?
– Конечно, – закрыв пробкой слив, мы прошли дальше. Здесь был душ. Нажав на стену, увидела, как приоткрылась дверца, за которой висел медный шланг, на ручке была все та же улитка.
– Здесь все так же, – пояснила девушка
– Поняла, спасибо. Думаю дальше справлюсь сама, – выпроваживая девушку за дверь, проговорила я.
– Подождите, забыла показать вам шампунь и гель, – это маленькое, хрупкое создание оттеснила меня, мужика, в сторону, прошла к полочке, на которой стояло много разных баночек с надписями на непонятном для меня языке.
– Вот это шампунь, – поставила передо мной фиолетовую баночку. – А это гель, – рядом стала сиреневая баночка. – Вот теперь точно все.