Невеста черного князя
Шрифт:
– Кто вы такие? – Без приветствия спросил, подошедший вплотную к их группе, воин.
– Путники, - так же, не поздоровавшись, ответил Антон. При этом он сделал полушаг вперёд, прикрывая своих друзей, которые теперь оказались у него за спиной.
– Как звать тебя, ратник?
– Я не ратник, я никому не подчиняюсь. Я свободный витязь Круглов, - начал входить в роль бывший психолог.
– Это земли князя Боговада. Мы его стражники. Никто не знает, кто вы. Цель вашего странствия не ясна. Поэтому мы повезём вас к нашему господину.
После этих слов, Антон положил руку на рукоять своего меча.
Круглов не успел достать свой меч. Но, успел отбить выпад соперника наручью. Одновременно с этим, правой рукой в железной печатке витязь нанес страшный удар в голову другого воина. Шелом слетел с его головы, изо рта потекли струйки крови. Чёрный рыцарь упал на траву. Его напарник громко взвыл:
– Я убью тебя богатырь! Никто не смеет перечить стражникам князя Боговада!
Его меч вновь сверкнул над головой Антона. Тот так и не усел достать своё оружие. Казалось, что на этот раз никакая кольчуга не спасёт витязя от прямого удара тяжёлого клинка.
Но случилось неожиданное. Рыжая тень с диким визгом бросилась на княжьего посланца. Это большущий кот прыгнул на воина, пытаясь вонзить свои клыки в горло врага. Когтями он яростно царапал тому лицо.
– А – а – а… - завопил мужчина, пытаясь отодрать от себя животное.
Тут уж бывший психолог не стал мешкать и ударил воющего стражника мечом плашмя по голове, дабы не повредить Василия. Опричник выронил булат и упал на колени.
Кот, наконец, отпустил свою жертву. Лицо и шея воина напоминали кровавое месиво. Он с трудом поднялся и, не поднимая меча, спотыкаясь, побрёл в сторону своего динозавра.
Его напарник, до сих пор лежавший на земле, застонал и приподнял голову. Затем поднялся, и поглядев вслед уходящему подельнику, поковылял вслед за ним.
Глава 11
Антон подошёл к коту, присел на корточки и погладил по вздыбленной шерсти:
– Спасибо, тебе, Вася. За отвагу твою и храбрость. За ту, подаренную минуту, которая мне жизнь спасла. За это положено до скончания дней молокой и валерьянкой тебя поить.
Было видно, что коту была приятна эта прилюдная похвала. Он зажмурился от удовольствия и громко замурлыкал.
Тут же суетились Люся и её сестричка:
– Котенька! Тебя эти твари не поранили? Всё у тебя цело?
И, только Магута стоял в стороне и печально вздыхал.
К нему подошёл Круглов и дружески приобнял за плечи:
– Чего печалишься? Дали же отпор «душителям свобод».
– Дали – то, дали. Вот, только, теперь не будет мне тут житья. Сживёт со света меня Боговад. И меня, и семью мою. Не простит такую обиду. Вы уйдёте, а мне как дальше жить?
– Так, пошли с нами. Вот и оружие у тебя есть, и шелом знатный, - витязь поднял с земли, оставленные врагами, меч и булатный шлем.
Мужик немного подумал и, наверное, неожиданно даже для самого себя, решился:
– А, пойдём. У меня и топор боевой есть, и копьё, и кольчужка, правда, коротковатая. Не чета твоей. Да, уж ладно и такая сойдёт. И продовольствия кое - какое наберём. Только надобно будет семью к матушке моей, на лесной хутор завезти. Пока лето, лес прокормит. Они, у меня, умелые. Не найдёт
Мужчины крепко обнялись. Потом пошли к дому.
Хозяйство у Магуты было большое. Поэтому собирались долго. Из деревни выступили только под вечер. Надо бы было дождаться рассвета, да побоялись, что прилетят воины Боговада.
Впереди, в полном рыцарском облачении, на стройном буланом коне ехал Антон. За ним катилась повозка, в которой расположилась Люся с сестрёнкой на руках. Рядом гордо восседал кот. Потом следовали две телеги, набитые всяким домашним скарбом, мешками с мукой, крупами, бутылями растительного масла. В одну из них был впряжён здоровенный мерин, другую тащила пегая лошадка. На возах сидела вся семья бывшего старосты. Сам он шёл рядом, в кольчуге, перепоясанной верёвкой и мечом, засунутым за пояс. В конце процессии, мыча, брели две коровы и, хрюкая, бежали пять свиней.
Где - то через час въехали в уже сумеречный лес.
– Далеко ли ехать? – Спросил Круглов, пристраиваясь сбоку к мужицкой колымаге.
– Да, нет, вёрст сорок будет. К рассвету доберёмся. Ночи сейчас короткие. Я факелов набрал предостаточно. Нам главное «гнилую топь» благополучно миновать. А, там мы уже, почитай, почти на месте будем.
– Что за топь такая? Неужели придётся через трясину идти? – С тревогой спросил Антон.
– Заковыка не в болоте. Пройдём – ноги не замочим. Дело в деревушке заброшенной, которая аккурат посередь трясины стоит. Слева и справа от неё не пройти Дорога там одна, и идти придётся по этому селенью. Путь там наезжанный, справный. Днём никто из путников на эти полуразвалившиеся хибары и внимания не обращает. Да, вот ночью там не ездят.
– Отчего же народ оттуда ушёл? Чего боятся ночью?
– Поди уж, полвека, как люди покинули те места. А, началось всё с одного случая. Старики рассказывали, что по недосмотру попа тогдашнего, похоронили одного самоубийцу внутри кладбищенской ограды. Ну, похоронили, и похоронили. Не выкапывать же обратно. Но, вскорости после этого, страшные дела стали твориться в том селе.
Сначала к молодой вдове почившего стал по ночам захаживать какой – то мужичок. Соседка говорила, что очень на её мужа похожий. Затем и вдова с ребетёнком преставилась неизвестно от чего. А, потом ещё хуже стало. Не проходило и недели, чтобы кто – то на «тот свет» не отправлялся. Когда, значит, очередной покойник случился, позвали крестьяне фельдшера. Он – то и установил, что у мертвеца вся кровь отсосана. После этого, с благословения священника, разрыли могилу самоубийцы и обомлели. Лежит он весь такой свеженький, розовенький, как – будто вчера похороненный. Только вся одежда в клочья. Тут и поняли, кто в их деревне злобствует. Ну, конечно, как положено, голову отрубили и кол осиновый в тело воткнули. Месяц тихо было. Все вздохнули облегчённо. Но, не тут -–то было. Поселились в домах вдруг, невесть откуда взявшиеся, нетопыри, мыши летучие. И стали эти ушаны по ночам кусать людей и домашнюю скотину. Порой зажаливали до смерти. Вот тогда и решили несчастные жители уйти из родных домов. А, говорят кровососы остались. Так и стоят развалившиеся домишки и остатки церквушки с покосившимся крестом по сей день. В хибары лазить дураков нет. Днём тихо. Ночью нет никого. Вот, и думай – сказка это или быль.