Невеста Данкена
Шрифт:
– Я должен тебя попробовать, – сказал он низким, резким тоном, поднимая вверх ее руку, чтобы она обхватила его за шею. – Всего один раз. – Его вторая рука обняла ее за талию и притянула ближе, пока он опускал голову.
Это не был вежливый, прощальный поцелуй. Он был жестким и глубоким. Его рот был горячим и неистовым, со вкусом табака и его самого. Маделин положила другую руку ему на шею и ухватилась за него, потому что ее ноги стали ватными. Губы открылись под давлением его рта, и он взял ее своим языком. Он до боли крепко прижал ее к себе, сминая о свою грудь ее груди и покачивая ее бедра у твердой, ноющей
Она смутно слышала других людей вокруг них. Это не имело значения. Он занимался с нею любовью своим ртом, возбуждая ее, удовлетворяя ее, вкушая ее. Он увеличил наклон своей головы, устойчивее прислонив ее голову к своему плечу, и поцеловал со всей обжигающей чувственностью, которую она ощутила в нем с первого взгляда.
Ее сердце остановилось в то время, как удовольствие сменило шок, стремительно возрастая почти до невыносимого напряжения. Она не только приветствовала вторжение его языка, она встретила его своим собственным, занимаясь с ним любовью с такой же, как у него, уверенностью. Он задрожал, и в течение секунды его объятия сжались настолько свирепо, что она застонала в его рот. Звуки тотчас прекратились, и он поднял голову.
Тяжело дыша, отстранившись лишь на дюйм, они уставились друг на друга. Выражение его лица было жестким и чувственным, глаза горели возбуждением, губы все еще мерцали влажностью их поцелуя. Он снова нагнулся к ней, когда его остановило еще одно объявление ее рейса, и он медленно выпустил ее.
Все ее тело изнывало по нему. Маделин ждала, надеясь, что он скажет слова, которые задержат ее здесь, но вместо этого он произнес:
– Тебе лучше идти, а то пропустишь свой рейс.
Она не могла говорить. Вместо этого она кивнула и пошла прочь на подгибающихся ногах, не оглядываясь назад. Для взрослой женщины было неприличным выть, подобно младенцу, а она очень боялась, что сделает именно это, если уступит желанию взглянуть на него снова хотя бы на долю секунды.
Она вышла из самолета в Биллингсе, чувствуя себя уверенной и живущей предвкушением. Двадцать четыре часа спустя она уезжала, чувствуя себя уничтоженной.
Роберт встретил ее самолет в Нью-Йорке, что сказало Маделин, насколько он волновался. Она одарила его подобием улыбки и увидела, как светлые глаза стали колючими, поскольку он тотчас разглядел ее боль. Улыбка задрожала и исчезла, и она вошла в его объятия. Она не плакала; она не позволяла себе заплакать, но ее грудь поднималась в конвульсивных вздохах, пока она сражалась за восстановление самообладания.
– Я убью его, – сказал Роберт очень тихим, почти нежным голосом.
Маделин покачала головой и еще раз глубоко вздохнула, чтобы постараться заговорить.
– Он был безупречным джентльменом. Он не боится тяжелой работы, тот, кого называют «соль земли», и он сказал, что я не гожусь для такой работы.
Он мягко покачивал ее.
– И это задело твое эго?
Она подняла голову и на сей раз, действительно, улыбнулась, хотя улыбка получилась столь же дрожащей, как первая.
– Нет, я думаю, что он сумел задеть мое сердце.
Роберт послал ей испытующий взгляд, читая выражение в ее бездонных серых глазах.
– Ты не влюбляешься за один день.
–
– Возможно, так даже лучше. – Обнимая рукой ее плечи, он повел ее к входу. – Я проверил его – знаю, ты сказала мне не делать этого, – осторожно добавил он, поскольку увидел, как она метнула в него угрожающий взгляд. – Но он будет трудным мужем для любой женщины, с которой станет жить. Он явно ожесточен из-за произвола при разделе имущества, произошедшего после развода…
– Я знаю, – сказала она. – Он рассказал мне об этом.
– Тогда ты знаешь, что любая женщина, на которой он женится, приобретет расчетливый брак. Он все еще носит в себе много гнева.
– Я видела ранчо. У него есть причина быть сердитым.
– Его бывшая жена и ее семья обобрали его до нитки. Я вел с ними дела – осторожно. Нужно быть крайне осторожным, когда ступаешь в пруд с барракудами.
– Я хочу, чтобы ты разорил их, если сможешь, пожалуйста, – сказала она так, словно была на светском вечере и просила еще один бокал шампанского.
– Это не вернет ему то, что он потерял.
– Нет, но я достаточно мстительна, чтобы захотеть увидеть, как они получат по заслугам.
– Мстительность не в твоем характере.
– Да, – сказала она тем же обманчиво кротким тоном, который он иногда использовал, чтобы заставить отступить некоторых умников.
Он поцеловал ее волосы и сжал в объятиях.
– Итак, что ты собираешься теперь делать?
– Двигаться дальше, думаю. – Она пожала плечами. – Мне больше ничего не остается.
Роберт смотрел на нее, восхищаясь ее стойкостью. Маделин была солдатом; она всегда двигалась дальше. Иногда на некоторое время она нуждалась в опоре, но в итоге снова вставала на ноги и двигалась дальше самостоятельно. Риз Данкен должен был быть необычным человеком, чтобы довести ее до такого состояния.
Две недели спустя Риз возвращался на грузовике после того как проводил на автобус свою последнюю посетительницу, Джульетту Джонсон. Он выругался и стукнул кулаком по рулю, затем зажег сигарету и начал быстро курить, яростно затягиваясь.
Все это было проклятой тратой времени и денег. Школьная учительница, Дэйл Квиллан, бросила внимательный твердый взгляд на уединенное ранчо и вежливо сообщила ему, что это ее не заинтересовало. Мисс Джонсон, с другой стороны, готова была взяться за работу, но он не смог заставить себя сделать предложение. Она была самой кислой женщиной, которую он когда-либо встречал, не имеющей чувства юмора и относившейся неодобрительно почти ко всему, что видела. Он представлял ее себе как человека, ориентированного на семью, поскольку она пожертвовала своей жизнью ради заботы о нетрудоспособной матери, но теперь полагал, что она была скорее крестом, нежели благословением для той бедной женщины. Она язвительно сообщила ему, что будет с желанием выполнять свои обязанности по отношению к нему, как только их освятят браком, но надеялась, что он не планирует множество глупых чудачеств, поскольку она не придавала большого значения подобным вещам. Риз ответил ей настолько резко, что полагал, на этот счет она могла оставаться спокойной.