Невеста для Бессмертного
Шрифт:
В голове у него с треском рвались представления о людях, его перепуганные глаза метались с маньчжурских сопок на выглядывающего из засады бойца девицы, строящей ему глазки и всячески изображающей глянцево-блестящими алыми губами симпатию. Ряженых Кощей в своей жизни повидал немало, случалось, что шуты и скоморохи рядились и в девок, румяня щеки и напихав за пазуху тряпок, но чтоб свои титьки у мужика отрасли — такого злого колдовства и обмана Кощей не видел никогда. Как и мужественность у девки — тоже.
— Красавчик, ты новенький? — кокетливо поинтересовалась чаровница противным неестественным мужским
Кощей молча щелкал глазами, в ярости соображая, куда укатился довольный аферист, бессовестно сцапавший его золото и притащивший его в логово демонов.
— Странный какой-то, — загадочно протянула девица, оглядывая обомлевшего, притворившегося мертвым, Кощея Бессмертного, накручивая на пальчик жесткий локон.
Кто бы говорил о странности!!!
Впервые в жизни Кощей почувствовал свою беспомощность, и впервые же за многие века пожалел, что он — бессмертный. Потому что от всего происходящего ему очень хотелось умереть тотчас, упасть оземь и обратиться в прах. Но он вовремя вспоминал, как неласкова тут мать-сыра земля, и уверенности в обращении не было никакой. А ещё Кощей очень не хотел бы, чтобы на его потерпевшее фиаско с обращением беззащитное, ослабевшее распростертое тело накинулись эти демоны. Что-то подсказывает ему, что в этом случае смерть его была бы не только мучительной, но ещё и позорной. Нет, лучше драться… И тут Кощей снова чуть не завыл, соображая, что нет у него против чудища многоглавого ни меча, ни верного коня, ни доспехов.
Магия коротила.
Ситуация складывалось патовая. Кощей отступал. Девы, изящно виляя своими замаскированными мужскими телами, на него наступали. Горыныча по-прежнему громко и ритмично тошнило непереваренными доспехами.
Чудовища, притворяющиеся девами, наступали на Кощея, похотливо и плотоядно облизывая алые страшные губы, раздутые от желания кощеева тела. Они окружили его и медленно, словно в хорошем фильме ужасов, шли — чтобы рассмотреть поближе, наверняка, но Кощей думал о куда более жутких вещах. И непонятно было, чем бы это все кончилось, если б темноту зала, наполненную икотой несварения, не порезал страшный экзальтированый крик человека, несущего людям добрую весть:
— Мужики! Там новые сапоги для шоу привезли!!
Голос этот был задорнее и возбужденнее голоса деревенского петуха на рассвете и рассеивал злые чары с тем же успехом. Вмиг хищные горящие очи вокруг Кощея погасли, алчущее выражение лиц сменилось на раздосадовано-безысходное, и страшные девы превратились в тех, кем по сути и были — в размалеванных ряженых мужиков.
— Опять этот трансвестит Серёга, — почти в ярости рыкнула красотка, устало упирая руки в боки, чтобы не дать своему туловища, лишенному злых чар, рассыпается в куски. — Сколько можно повторять — не мужики мы!
Она стояла очень близко к Кощею, съежившемуся до состояния катышка из жеваной бумаги, и почти касалась его. У неё были все шансы причинить ему незаживающую душевную травму первой. Теперь же, благодаря трансвеститу Серёге, этого не произойдёт.
Что такое трансвестит, Кощей не знал, но был глубоко благодарен этому доброму человеку.
Громко
— Вот! — растрепанный, словно его драла стая бездомных собак, со свежей царапиной через все неравномерно набеленное щетинистое лицо, он подскочил к чудо-девице, высказавшей свое неудовольствие, и, торжествуя, всучил ей с боем раздобытые сапоги. — Твой размер. Не благодари.
Девица фыркнула, но дар приняла. Покуда она рассматривала трофей трансвестита Сереги, остальные девы, ахая и завидуя, вмиг рассосались из поля зрения, и Кощей остался наедине со своим нелепым спасителем.
— Серега, — солидно представился тот, протягивая широкую мужскую ладонь, мозолистую и в меру крепкую. Кощей вцепился в нее и несколько раз встряхнул, выражая всю глубину своей благодарности.
— Кош… — Кощей закашлялся, соображая, что его имя не вполне годится для этого мира и надо как-то мимикрировать. — Константин. А куда это они?.. — робко спросил он, провожая взглядом последних демониц, скрывающихся во мраке.
— Известно куда, — снисходительно ответил трансвестит Серега, чувствуя себя если не дрессировщиком, то повелителем женщин. — За обновками, пока все не расхватали. Бабы же.
— Как же это, — неуверенно произнес Кощей, указывая на уверенно выраженную мужественность Сереги, которая иногда очень сильно ему мешала танцевать. Тот задумчиво, с хрустом поскреб волосатую тощую ляжку, на миг опечалившись о своей нелегкой судьбе засланца и о принесенных жертвах.
— Да главное не это, — как можно небрежнее ответил Серега, взяв себя в руки и втянув обратно скупую мужскую слезу, — а вот тут!
И он многозначительно постучал заскорузлым пальцем рабочего человека по виску.
Вообще, надо признать, что трансвестит Серега — пройдоха, грубиян, плут, враль и негодяй, — был паршивой овцой в стаде кордебалета. Жулик и аферист был Серега.
Совсем недавно он работал электриком, разговаривал междометиями и матом, носил синий комбинезон и бейсболку с поломанным козырьком. Зарабатывал честным трудом на хлеб, жевал бутерброды на обед, колупал пальцем в носу и менял перегоревшие лампочки.
Но будучи приглашен в клуб «Голубая устрица», он засмотрелся с раскрытым ртом на лихо расплясывающих за огромные деньги не-девиц, был безжалостно дернут током, сверзился с раскладной лестницы, треснулся головой и впал в бессознательное состояние, которое длилось двадцать семь минут.
За этот сравнительно небольшой отрезок времени Серега, будучи в нирване, сумел полностью переосмыслить бытие, пересмотреть свои взгляды на жизнь и принять судьбоносное и смелое решение. Из комы он вышел не электриком второго разряда, а трансвеститом, желающим связать свою жизнь с прекрасным миром шоу-бизнеса.