Невеста для генерального

Белозубова Ольга

Затем я ловлю на себе заинтересованный взгляд его жены, Натальи. Какая она элегантная… Темно-каштановые волосы, стройная фигура, а от уголков карих глаз бегут лучики морщинок. На вид ей лет пятьдесят, хотя по рассказам Рокотова она должна быть старше. Но выглядит максимально естественно. Может, хорошие гены?

Мы обмениваемся приветствиями, и Рокотов приглашает всех в столовую.

Он занимает место во главе стола, справа и слева от него садятся Вайсманы, как ценные гости, а мне достается место рядом с Натальей.

И

хоть Рокотов и предупреждал, что так будет, я сразу чувствую себя максимально неуютно.

От волнения немею, но пока мы ждем холодных закусок, меня и не трогают. Спонсором моей краткой передышки становится светская беседа ни о чем.

Когда подают салат, я стону про себя. Сразу вижу, что сверху он присыпан тертым грецким орехом. На который у меня жутчайшая аллергия. Разумеется, такие детали мы с Рокотовым обговорить попросту не успели.

Я жду, когда он посмотрит на меня, и изображаю неумелую пантомиму. Кривлюсь, киваю на салат, поигрывая бровями, и легонько качаю головой. Мол, не могу это есть.

Поймет?

Куда там. Он наверняка решил, что у меня какой-нибудь приступ.

Слава богу, хоть отвлекает Вайсманов беседой. В итоге я ковыряю салат вилкой, цепляю зелень и притворяюсь, что ем, когда на меня смотрят.

После смены блюд Август Адольфович вперивает в меня долгий взгляд и интересуется:

— Кира, расскажите, как вы познакомились?

О, это я готова, это я запросто! Выдаю согласованную с Рокотовым версию. Все стандартно: он приметил меня на работе полгода назад, пригласил на ужин, и закрутилось.

Следующий вопрос повергает меня в шок:

— Почему же вы уволились? Максим Романович — такой плохой работодатель?

Я ахаю про себя. Вот это осведомленность! Надеюсь, он хотя бы не знает, что меня выперли? И вообще, это что, собеседование-провокация? Я, конечно, слышу в голосе Вайсмана ироничные нотки, но вместе с тем кристально ясно осознаю, что неверный ответ сейчас будет стоить мне очень дорого. Плохой работодатель — плохой бизнес-партнер, так?

Перевожу взгляд на Рокотова. Ну давай же, помогай!

И тот берет слово:

— Кира хочет самостоятельно заниматься подготовкой к нашей свадьбе. Куча гостей, выбор платья, ресторана, блюд и декораций и так далее. В общем, намечается пышная свадьба. Это занимает массу времени, и мы решили, будет проще, если Кира не будет совмещать подготовку с работой. Да, любимая?

— Именно так, — улыбаюсь я.

А про себя офигеваю: ничего себе, уже и до свадьбы дошли. За полгода! Только мне это кажется не очень правдоподобным? Рокотов что, не мог придумать что-нибудь другое? Такого от него я уж точно не ожидала!

Смотрю на Вайсманов, но их вроде вполне устраивает такой ответ.

Однако меня не покидает гаденькое чувство. У Рокотова был такой тон, будто пышная свадьба с белым платьем — это какой-то атавизм, пережиток прошлого. А я, между

прочим, очень хочу то самое волшебное белое платье. И ничего зазорного в этом не вижу.

В беседу включается Наталья, рассказывает об их знакомстве с Августом Адольфовичем.

Только вот я так тревожусь, что в одно ухо влетает, в другое вылетает.

— …И уже через девять месяцев у нас появился Ярослав. Потом Ульрих и Софи, — заканчивает она. Мило улыбается, склоняя голову набок, и спрашивает у меня: — А вы сколько детей хотите, Кира?

Пятой точкой чую подвох в ее вопросе. Это мы с Рокотовым тоже не успели обсудить. Делать нечего, отвечаю как думаю:

— Девочку и мальчика.

Смотрю на жениха, а тот аж меняется в лице. На секунду, но я успеваю заметить. Он сжимает нож в руке с такой силой, что, будь тот стеклянным, точно бы хрустнул.

Очень надеюсь, что это заметила только я.

Неужели сказала что-то не то?

Вот блинство! Сам ведь уверял: дальше разговоров о знакомстве не зайдет. Нострадамус фигов. Однако он моментально берет себя в руки и переводит тему на детей Вайсманов.

Это срабатывает: и Август Адольфович, и Наталья с удовольствием делятся историями из жизни детей.

— Ярослав летом оканчивает университет и уже грезит, как будет работать с отцом, — смеется Наталья. — Такой же любитель аналитики, цифр и вообще мира бизнеса. Кира, а вы к какой сфере тяготеете?

Ловлю легкий кивок от Рокотова, мол, не смущайся, рассказывай. И седлаю любимого коня: маркетинг. Сетую, что очень многие недооценивают его возможности и в целом понимают неправильно.

Делюсь своим видением, и лишь минут через пять поток моего красноречия иссякает — когда замечаю, что остальные молчат.

— Простите, — тут же тушуюсь. — Увлеклась.

Однако Август Адольфович не выглядит недовольным, наоборот.

— Что вы, Кира, именно это и ценно в сотруднике — когда он горит своим делом.

Во взгляде Рокотова сквозит удивление, но он тоже вроде бы удовлетворен моим ответом.

Я выдыхаю.

Дальше Август Адольфович рассказывает, как сам достиг успеха именно потому, что горел своим делом. Вот уж никогда не подумала бы, что он начинал с самых низов, успел поработать и курьером, и даже уборщиком. Его история впечатляет. Теперь я лучше понимаю, как ему удалось построить целую империю.

Наконец приносят десерт, и я решаю, что пытка закончена.

Не тут-то было.

Мужчины решают уединиться в кабинете и обсудить «скучные дела».

Я перевожу взгляд на Наталью, и она утвердительно спрашивает:

— Мы тоже найдем, чем заняться, да, Кира?

— Конечно.

Киваю. А что еще мне остается?

Сердце начинает бешено стучать, и ладони тут же потеют от волнения.

«Ну что, второй сезон нашего шоу объявляется открытым!» — саркастично поет внутренний голос.