Невеста для хозяина
Шрифт:
Здесь, правда, с туалетом всё было почти нормально, но три вида каш на завтрак она сочла перебором.
– Это, наверное, старый хозяин расстарался, – сказало зеркало. – У него присказка есть – щи да каша пища наша, вот он ей и следует.
– Это не у него, это он у Суворова украл, – парировала Людмила. – Ну пусть будет каша...
Она быстро умылась, накинула вчерашнее платье и уселась за столик. Табуретка оказалась не слишком удобной, но ей удалось умоститься на
– В принципе, ничего, сойдет для сельской местности, – сообщила она зеркалу. – Ты, кстати, можешь рассказать про свадьбу – тебя же озадачили вчера мне помогать? Вот и помогай.
***
Зеркало не стало отнекиваться и предлагать позвать «Машку», а кратко прошлось по предстоящей церемонии. Правда, по мере продвижения рассказа Людмиле происходящее нравилось всё меньше и меньше, хотя, в принципе, ничего необычного ей не предлагали.
Сегодня, например, ничего делать было не нужно. Завтра тоже – если не считать визита к священному дереву и поклонения ему. Впрочем, зеркало заявило, что ничего сложного девушку не ждет, её будут сопровождать Константин и «Машка», которые помогут в непонятных ситуациях. Сама свадьба должна была пройти на каком-то семейном «капище». Это слово вызвало у Людмилы ассоциации с человеческими жертвами и идолами, обмазанными свежей кровью, но зеркало заверило, что всё будет не так страшно, а обо всём остальном позаботятся хозяева.
В общем, всё было просто и в основных чертах понятно – если не считать того факта, что её выдают замуж. Людмила точно знала, что это неправильно, помнила, что не давала согласия на этот брак, и что её вообще забыли спросить о том, чего она хочет. Правда, зеркало упомянуло, что на капище её будут спрашивать – и на каждый вопрос она должна будет отвечать положительно, если не хочет «тяжких последствий».
– А что за последствия? – поинтересовалась Людмила.
– Очень болезненные и неприятные, – с грустью заметило зеркало. – Была одна... гордая. Её принесли сюда в беспамятстве полном, она той же ночью и отошла.
– Куда?
– Туда, – отрезало зеркало. – Не понимаешь, что ли, что бывает, когда девка женой отказывается быть?
Людмила поняла – скорее всего, её будут бить до смерти.
– Но это же неправильно! – воскликнула она. – У меня тоже есть право голоса!
– Есть, конечно, – философски заметило зеркало. – Та гордячка так кричала, что мне тут было слышно. Так что право на голос у тебя никто отнимать не будет.
– Но зачем это вообще им нужно? Они богаты, им только свистнуть – столько всяких... всяких набежит.
– А нужны не всякие, только подходящие. Вот и делают умычку... Потом могут твоим родителям вено дать, чтобы не сильно огорчались.
– В вену? –
– Вено, отступ. Но тут я мало что могу сказать, сама понимаешь – такими подробностями ни с зеркалом, ни с телами никто делится не будет. Да и с тобой тоже.
Людмила вспомнила комедию про похищение комсомолки, спортсменки и просто красавицы Нины, которая из нынешнего её положения выглядела совсем не смешно. Интересно, во сколько баранов и холодильников оценит свою дочь её отец?
– А на это капище можно будет заранее посмотреть? – спросила она. – Ну... чтобы не испугаться через три дня, вдруг там что-то страшное, чего я боюсь больше смерти?
Зеркало как-то неуверенно помолчало.
– Думаю, можно... девку свою спроси, она, наверное, сможет отвести. Если сегодня попросишь.
– А если завтра?
– Завтра уже нельзя, – отрезало зеркало.
***
Людмила всё-таки смогла доесть почти весь завтрак, хотя после рассказа о свадьбе ей вообще не хотелось иметь дело с пищей. Она вспомнила всё ту же кавказскую пленницу, которая объявила голодовку, когда поняла, какая участь ей уготована – и всерьез обдумала возможность повторения этого поступка. Но в итоге она отбросила эту идею – наверняка после такого взбрыка сюда заявится Константин, который может заставить её набить желудок калориями. В конце концов, даже простая человеческая медицина умела кормить пациентов без их участия, а на что способны эти волшебники... Людмила не знала всех их возможностей.
Но она всё-таки смогла придумать, как выместить своё раздражение. Сначала на пол полетел один клошер, за ним – остальные; потом туда же последовали все тарелки и деревянная ложка.
– Зачем ты это делаешь? – спросило зеркало.
– Заткнись! – бросила Людмила и начала примериваться к столику.
Возможно, этот предмет обстановки сможет что-нибудь разбить – окно или то же зеркало, которым хозяева наверняка дорожат.
– Хозяйке не стоит так себя вести, – раздался за спиной спокойный голос «Машки».
Людмила развернулась. Горничная смотрела на учиненный ею разгром с легким осуждением, хотя, пожалуй, её лицо оставалось по-прежнему безучастным.
– Почему? – спросила Людмила.
«Машка» совсем по-человечески пожала плечами.
– Так не принято.
– Там, где я жила, было принято поступать именно так, – сообщила Людмила.
– После каждого приема пищи?
– Почти.
<