Невеста для Поваренка
Шрифт:
– И то верно, - пробормотал капитан.
– Я бы и сам к тебе спиной не повернулся. Так может твой господин? Его Лиса бы точно не испугался.
– Я всю ночь был в каюте. Никуда не выходил, - спокойно ответил Анжи.
– И у меня есть тому свидетель.
Он привлек девушку к себе и фамильярно обнял ее за талию. От возмущения Юля чуть было не влепила ему пощечину, но вовремя сдержалась под внимательным взором капитана.
– Слову девки верить глупо. Кроме того, она могла и не слышать, как ты отлучался…
– Он никуда не выходил!
– не утерпела девушка.
– Я бы ус…
Анжи крепче прижал
– Как она могла не услышать, если я всю ночь ее… утешал…
Среди матросов прокатился скабрезный смешок, но быстро стих, повинуясь жесту капитана.
– Не очень-то она похожа на уставшую… после ночи… утешений.
Юля была готова со стыда провалиться, закусив губу, чтобы сдержать слезы. Господи, что же они о ней подумали!
– Она у меня… выносливая, - парировал юноша.
– Капитан, я никуда не выходил и никого не убивал. И уж тем более ни мне, ни Дылде не было резона выводить из строя компас.
Воцарилась тишина. Капитан еще больше помрачнел.
– Твоя правда. Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до Ичмелека. Но этот кто-то вполне может и не быть убийцей…
– Так-то оно так, - тихо заметил седобородый мужчина с изрезанным морщинами лицом.
– Но испортить компас под носом у Лисы было невозможно… Он бы за такое глаза на задницу натянул, сам знаешь, капитан.
– Тоже верно, Кость… Как верно и то, что Лиса мог забыть про осторожность при виде смазливого личика и подпустить к себе убийцу. Может, наша милая пассажирка вовсе не хочет в Ичмелек?
Взгляды всех устремились к Юле, похолодевшей от ужаса. Но самое ужасное, что сомнение промелькнуло и на лице Серого Ангела.
– Я не… Я никого не убивала! И компас не ломала!
– девушка держалась из последних сил, чтобы не расплакаться.
– Как вы посмели такое подумать!..
Анжи привлек княжну ближе, великодушно пряча ее лицо у себя на груди, и устало ответил за нее:
– Это глупо, капитан. Во-первых, я клянусь вам, что она никуда не выходила. А во-вторых, ну подумайте сами, разве хватило бы у нее сил нанести такой сокрушительный удар?
– Что-то с вами двоими нечисто, - покачал головой капитан.
– Кстати, а зачем вам в Ичмелек? Я могу поженить вас прямо здесь. Это ведь так романтично, в светлый праздник Изморозья соединить свои судьбы… - в его голосе была ядовитая насмешка.
Девушка вздрогнула и перестала дышать, зарывшись носом в пропитавшуюся ромом рубашку Серого Ангела. Он погладил княжну по голове и насмешливо ответил:
– Да толку… Мы с ней и без вашего благословения любим друг друга, а для ее родителей оно силы все равно иметь не будет…
Юля не сдержалась и позорно разревелась на плече юноши, но это странным образом благоприятно подействовало на капитана и остальных. Стали собирать голоса. Решающим стал голос корабельного плотника, заступившегося за молодых людей. Следом за ним, один за другим, помявшись, моряки говорили: “Невиновны”. Поэтому вопрос, кто же убийца, остался открытым. Но больше тревожило другое. Как плыть дальше без компаса и лоцмана?
Капитан Кинтаро оставил в кают-компании четверых: троих пассажиров, к которым хотел присмотреться, и шкипера Костакиса. Остальные разошлись по своим местам. Вахту теперь несли по двое, опасаясь саботажа. Гектор Кинтаро задумчиво разглядывал
Девушка была слишком хорошенькой и чистенькой для отчаянной влюбленной, пустившейся в бега с безродным проходимцем. И разница в происхождении чувствовалась очень остро. Пассажирка была сильно напугана и держалась за спутника. Гектору девчонка вдруг невольно напомнила собственную дочь, когда-то вот так по глупости сбежавшую с матросом “Акулы” и ставшую игрушкой пьяных пиратов… Былые раны заныли с новой силой.
– А теперь поговорим начистоту, - капитан едва заметно кивнул шкиперу, и тот послушно сел рядом и сделал доброе лицо.
– Зачем вам в Ичмелек?
Юля не отрывала взгляда от стола, боязливо отодвинувшись от развалившейся у ее ног Ирису.
– Слышь, капитан, - влез головорез, - скока раз тебе повторять, что…
– Дылда! Ты можешь идти. Иди, иди. Я не съем твоих… подопечных, - Гектор понял, что наконец подобрал правильное слово для этой странной компании прожженного наемного убийцы и двух молодых людей.
– Я скажу вам тоже самое, - заявил юнец.
– А я хочу услышать это от нее.
Девушка затравленно взглянула на капитана, а потом на юношу, словно ища у него подсказки.
– Дочка, - шкипер был само участие, - ты не бойся. Если ты здесь не по своей воле, ты скажи. Ты не думай, мы тебя не обидим, чай, не звери какие…
Мгновенное колебание в глазах пассажирки, тревожная неуверенность на лице ее жениха и упрямо застывший у выхода Дылда.
– Ладно, капитан, - нарушил тишину юноша, - давайте на чистоту. Нам надо в Ичмелек. Зачем - вас не касается.
– Следи за словами, сопляк!..
– Еще раз повторяю!
– нагло перебил его юнец.
– Вы доставите нас в Ичмелек любой ценой. Иначе будете иметь дело с Цветочком. И не мне вам рассказывать, что это много хуже, чем пираты, сломанный компас и саботаж на борту, вместе взятые. И в стократ хуже, чем кара Святого Престола за использование аркебуза…
Кинтаро недобро прищурился, но наглец спокойно выдержал его взгляд, даже не моргнув.
– Ты или отчаянный глупец, или сумасшедший, раз вздумал прикрываться этим именем…
Дылда негромко кашлянул, а юноша продолжал спокойно молчать.
– Демон раздери! Банды Безумных бардов давно нет, как и Цветочка! Что ты мелешь!..
– За вами должок, капитан. Или вы уже забыли о табачной кампании?
Кинтаро похолодел. Он все помнил так хорошо, как будто бы это произошло вчера. Тогда лживый проходимец Труэне обманул его и еще десяток мелких контрабандистов, не заплатив за табак, вместо этого конфисковав товар и корабли. Кинтаро скрывался от властей и в отчаянии обратился к банде Безумных бардов, отдав последнее, что у него было, и еще сверх - свою жизнь. Ему все равно было нечего терять. А потом ему еще очень долго снились серые безумные глаза наемницы и зарево пожара, отражавшееся в них. Склад Труэне горел очень долго и выгорел дотла. Его не могли погасить всеми силами пожарных команд города. А в отсветах пламени и вспыхнувшего среди портовых рабочих бунта его “Маковей” спокойно поднял паруса и снялся с якоря, уходя в свободное море. Как и остальные конфискованные суда…