Невеста для профессора
Шрифт:
— Доброе утро, дорогая! Максим сейчас в кабинете с отцом, у них очень серьезный разговор и нам, девочкам, лучше не лезть, — Роза провожает меня до стола и начинает выгружать передо мной весьма плотный завтрак. — Сегодня весь день голова идет кругом, сплошные приготовления для главного зала…
— Прием будет в главном зале? — уточняю я, вспоминая огромное помещение с подвесными люстрами, напоминающее место для балов.
— Да, дорогая, полный кавардак и нервотрепка! Этот прием несусветная глупость со стороны Генриха, но, к сожалению, он хозяин этого дома, а не я, — женщина игриво всплескивает руками в воздухе, а я
— Нет, — наконец, прокашлявшись, отвечаю я. — Нет, я ни в коем случае не беременна! Просто не хочется есть…
Как такое только могло прийти ей в голову?! Ах, да… Совсем забыла. Все же кругом думают, что я невеста Макса, а значит уж точно он затащил меня в койку…
— Вы не обидитесь, если я выпью только кофе? — спрашиваю я и как можно скорее хочу вернуться в комнату, чтобы избежать неловкости.
— Ох, я снова наболтала лишнего, — Розали заметно смущается и ее лицо почти приобретает цвет красной блузки. — Не обижайся, я просто сказала не подумав…
Заверяю женщину, что все хорошо и, выпив кофе, возвращаюсь в комнату. Но по пути снова задерживаюсь возле картин в коридорах. Есть в них нечто, что заставляет меня остановиться и погрузиться в столь яркую, как будто не реальную, природу, изображенную на них.
Узенькая тропинка возле реки, устланная осенними листьями, отблески солнца и водная гладь — все это передано так четко и с такой душой, любовью… Непостижимо… А вот на этой картине маленькая белая церквушка посреди огромного зелено-желтого поля с пастбищем. На следующей — река, зеленый высокий холм с деревянной постройкой и маленьким куполом. Что-то мне кажется в ней до боли знакомым, родным, похожим на Петропавловскую гору, пока внезапно не осознаю — это же Россия. На каждой находящейся здесь картине — она. Некоторые места я действительно узнаю, поскольку ездила на экскурсии в школе.
Я не эксперт в живописи, но почему-то мне кажется что эти картины не стоят целого состояния. И висят они здесь, потому как дороги сердцу владельца этого особняка.
26
Макс после разговора с отцом возвращается мрачнее тучи и, прихватив какие-то вещи, снова пропадает. Возможно я и правда обидела его своим отказом от подарка, а может быть дело и не во мне… Черт его разберешь!
Ничего умнее, кроме как надеть к приему белое шелковое, возмутительно короткое платье, я не придумала.
Ну, я же невеста, а значит должна выглядеть как она — легкая и воздушная, милая и улыбчивая.
Очень долго мучаюсь с волосами и в результате оставляю распущенными чуть подвитые локоны. Наношу легкий макияж,
Когда выхожу из ванной, замечаю Максимилиана. На его лице появляется немое восхищение и я непроизвольно улыбаюсь.
Ему же тоже должно было понравиться, правда? И я в глубине души рада, что у меня получилось его поразить.
— Потрясающе выглядишь, — он подходит ко мне и предлагает свой локоть.
Беру мужчину под руку и чуть не прыскаю со смеху — ну ей Богу, как на бал собрались принц с Золушкой… А Майер и правда выглядит как принц: идеальная белая рубашка, темные брюки, лакированные туфли. Опрятная щетина, зачесанные волосы и неизменный приторный сладкий парфюм.
— Ты тоже, — улыбаюсь ему и решаюсь спросить. — Готов завраться по самое не балуйся?
— Всегда готов, — кривится Майер и мы выходим из комнаты.
Не выдерживаю и указываю мужчине на картины:
— Это же картины твоей мамы, да?
Во взгляде Макса читаю недоумение и он даже не сразу соображает, что ответить. А такое бывает весьма редко.
— Да, это она рисовала, как ты узнала? — спрашивает он и тут же закатывает глаза. — Розали, ну как же иначе…
— Вообще-то, я сама догадалась, — не знаю зачем, но пояснить это мне кажется жизненно необходимым. — Это она рисовала, как напоминание о родине, да? Необыкновенно, я в восхищении!
— Да, она ни разу не была в России после того, как вышла замуж и родила меня, — отвечает Макс и в его голосе снова появляется вчерашняя грусть. — Все свое время и силы она отдавала этому дому, отцу и мне, хотя уверен, хотела вернуться. Эти картины тому доказательство.
Ну вот, я не хотела нагонять ему тоски…
Делаю шаг к мужчине и зачем-то поправляю расстегнутый воротник и пуговицу на его рубашке. Руки сами тянулись и я не стала препятствовать, сама себе поражаюсь.
— Уверена, она об этом не пожалела ни разу, — поднимаю на него глаза, стараясь вселить уверенность. — А свою любовь к родине прекрасно скомпенсировала этими шедеврами.
— Идем, проницательная девчонка, — усмехается Макс и обнимает меня за талию.
Ощущения странные. Непривычные, но в то же время желание отодвинуться, как было в тот вечер у нас дома, у меня пропало.
Когда заходим в огромный зал, у меня перехватывает дыхание от количества людей, накрытых для банкета столиков и излишнего внимания к моей персоне. Но никто не решается подойти, все смотрят, продолжают говорить между собой, и широко улыбаются. Может быть тут принято, чтобы мы подходили первыми?
Смотрю на Макса и слежу за его взглядом, блуждающим по толпе гостей. Чувствую, как его рука сильнее сжимает мою талию, когда он замечает высокую молодую брюнетку, о чем-то очень увлеченно ведущую беседу с его отцом. Майер недовольно выдыхает и осторожно отводит меня в сторону, словно пряча от чужих глаз наш разговор за плотной алой портьерой, которой сегодня украшены все арки помещения.
— То что нужно держаться подальше от Анселла, ты и так поняла, да? — понизив голос, говорит Макс и я киваю. — Еще тебе нужно держаться подальше от во-о-он той брюнетки, которая болтает с моим отцом, поняла? Ни в коем случае, не говори с ней. Я буду стараться не оставлять тебя одну, но что угодно может пойти не так.