Невеста для серого волка
Шрифт:
Окончательно успокоившись, я спустилась в гостиную. Бабушка сидела в кресле у окна и смотрела невидящими глазами в сад. Сейчас она казалась такой хрупкой, будто каждый прожитый год высушивал ее все сильней, превращая обратно в маленькую девочку, какой та была много-много лет назад.
– Рози… – позвала она, повернув лицо на звук шагов. – Что с тобой, моя дорогая? Этот мальчишка обидел тебя?
Не говоря ни слова, я села у ее ног и положила голову на коленки – теплая рука принялась гладить меня по волосам. Бабуля тяжело вздохнула.
– Джеймс был таким несносным
– Дело не только в нем, – я закрыла глаза и вдохнула аромат бабулиного платья. Оно пахло чем-то сдобным и вкусным, захотелось смежить веки и перенестись мыслями в детство – туда, где единственной горестью был запрет объедаться конфетами.
Бабушка покачала головой, не переставая перебирать мои каштановые локоны.
– Тебя страшит будущее, дитя мое. Я прекрасно понимаю, сама переживала, когда меня отдавали замуж за твоего деда. Но он, вопреки моим страхам, оказался очень хорошим человеком. А слухи… люди всегда любили поболтать и приврать, что с них взять? Может, тебе понравится этот Торн Глоуд. А если нет, то у тебя будет возможность познакомиться с другими респектабельными молодыми людьми. Нельзя всю жизнь провести взаперти, дорогая моя Рози.
Я слушала убаюкивающий голос и думала. В чем-то ба права. Я слишком труслива и, проведя несколько лет в нищете, просто боюсь показаться в обществе, боюсь насмешек и презрения в глазах надушенных и одетых с иголочки богачей. И мой противный дядя Джеймс… он ясно дал понять, что будет манипулировать моей привязанностью к бабушке.
– Расскажи мне сказку. Пожалуйста.
– Твою любимую? – в голосе прозвучала улыбка.
– Да. Про Красную Шапочку. Только пусть она со счастливым концом.
В детстве я любила слушать бабушкины истории. Завернувшись в одеяло из теплой овечьей шерсти и выпив кружку парного молока, я падала на медвежью шкуру у камина и ждала, пока бабушка усядется в подставленное служанкой кресло, нацепит на нос круглые очки и откроет книгу.
За окном валил снег, наметая сугробы выше человеческого роста, в камине уютно потрескивал огонь, а бабушкин голос лился подобно густому сиропу, обволакивая и унося в далекие дали. Когда я начинала клевать носом, отец поднимал меня на руки и относил в спальню, где меня ждала огромная дубовая кровать с периной. Сквозь сон я чувствовала мамин нежный поцелуй с легким ароматом лаванды.
Эти воспоминания – все, что осталось от горячо любимых родителей.
***
Вечером тучи разбежались, и даже выглянуло солнце – озарило светом наш увядающий сад, а бродячий кот с наслаждением подставил пузо теплым лучам. Набросив на плечи шерстяной плащ и наскоро вскочив в башмаки, я сказала бабуле, что хочу прогуляться по городу перед сном.
Подошвы стучали о мощеные булыжником улочки, прохожие не обращали внимания на закутанную в плащ фигуру. Нахмурившись и почти не глядя по сторонам, я вспоминала разговор с дядей. Деньги, которые он так небрежно швырнул, были убраны в комод – мною было принято решение пойти прямо завтра к модистке, чтобы та
Да. Я все-таки решилась на этот отчаянный шаг. Скорее ради бабушки, а не ради себя. Думая о предстоящим визите, начинало сосать под ложечкой, и требовалось срочно успокоиться, побродить под сенью старых деревьев, спрятаться под густыми кронами. В такие моменты меня всегда тянуло к матери-природе.
Я совсем ненадолго… Всего на чуть-чуть. Просто войду в лес, подышу свежим воздухом, пройдусь туда-сюда… Надо убедиться, что ничего страшного нет, что в тот раз я собирала бруснику, а не волчью ягоду, а мой новый знакомый давно убежал куда-то в глушь леса и не бродит на опушке, выжидая.
Позади остался ручей, ивы раскачивали длинные тонкие ветви, шептали, словно хотели о чем-то меня предупредить, но я не слушала их. Упрямо шагала вперед, невзирая на страх, что колючим клубочком свернулся в груди. Нужно достать его и выкинуть раз и навсегда, иначе так и останусь трусихой, которая и дядюшке покорится, и перед мужем трястись будет.
Лес распахнул передо мной гостеприимные объятья – окружил тишиной и прохладой. Взвился беспокойный ветерок, взметнув с земли сухие листья, и те закружились, будто стайка бабочек-однодневок. Только коснись рукой – осыпятся прахом.
– Ты меня слышишь? – поинтересовалась с какой-то детской непосредственностью, надеясь, что ветер унесет мои слова. – Я пришла.
Смешно. Глупо. Нелепо.
От воспоминаний о голодном оскале по коже пронесся холодок – я плотнее запахнула плащ. Сделала несколько шагов вперед и замерла. Прислушалась. Внутри нарастало беспокойство, зубы начали приплясывать и стучать друг о друга даже не из-за страха… Это было иное чувство. Необъяснимое. Непонятное.
И вдруг вспомнился сон с бесконечной заледенелой дорогой сквозь лес и картинная галерея. И снова шаг, шаг, шаг… Будто кто-то тянет за веревочку.
Короткий рык заставил подскочить на месте и обернуться – из кустов таращились глаза, горящие зеленью во влажных осенних сумерках. Я замерла, приоткрыв губы, но так и не сделав вдох.
Массивная волчья фигура протиснулась сквозь колючие ветки шиповника, зверь остановился в шаге от меня и поглядел так, словно спрашивал: «Ну, и что ты здесь забыла?».
– Здр-равствуй, – произнесла я и отпрянула, потому что хищник потянулся носом с явственным желанием обнюхать и обслюнявить.
– Ты же помнишь, что я невкусная? – страх был уже не таким острым, как в первую нашу встречу, но отголоски его еще щекотали нервы гусиным перышком.
Волк вздернул уши и издал звук, похожий на фырканье. Он что, усмехнулся?
– Ты понимаешь меня?
В ответ раздалось тонкое поскуливание, никак не сочетающееся с этой лохматой громадиной. Он снова принялся нюхать меня уже в области карманов плаща, и тут я догадалась:
– Ты думал, я принесла тебе вкусненькое? – и осторожно погладила зверя между ушей, тот даже не думал огрызаться. – Прости, забыла. В следующий раз захвачу с собой… пирожки! Любишь с яблоками?
Волк заворчал и отвернулся, обиженно махнув хвостом.