Невеста фараона
Шрифт:
– На ней зачали наследника, – доверительно сообщила она мне. Ну да, коварная соблазнительница в своем репертуаре, – Того самого, который потом погиб на охоте.
Я покивала. Печальная история. Но кровать-то хорошая. Не выкидывать же. Тем более, что мне никакое зачатие в ближайшие десять лет точно не грозит. И слава богу! Я села на краешек и посмотрела снизу вверх на свою подругу. Ну, не на свою. На подругу Танеферт. Но что это меняет.
– Как ты думаешь, что мне делать?
Она посмотрела на меня удивленно, словно я спросила какую-то глупость. И правда, девицу поселили в таких шикарных условиях, надарили кучу дорогих подарков,
– Понимаешь, сестра, дворец такое место, где ты можешь быть важной, даже всесильной, богатой, почитаемой… Но тут тебе не стать счастливой. И уж точно не быть независимой. Если ты понимаешь, о чем я.
Я поняла! Но как мне бросить малолетнего царя, которому со мной весело? Оставить его в алчных ручках Амонемусхета, перепуганной Мутемуйи и готовых использовать его аристократов? И как мне после этого жить в счастье и независимости? У меня же не получится. Увы, но выбор сделан за меня. В тот момент, когда я открыла глаза в покоях царской невесты и поняла, что теперь я не Даша Измайлова, а госпожа Танеферт.
– Понравилась ли тебе колесница, дорогая племянница? – поинтересовался дядюшка Птахмес, самолично прибивший в мой дворец после обеда.
– От танцев я вас освобожу, – Я улыбнулась.
Он остался доволен. Он разлил по высоким бокалам из такого почти прозрачного камня густое красное вино и протянул один мне. А потом неожиданно спросил:
– Тебе нравится мой сын, Джахутимесу? Я видел, вы сблизились.
– Ну…
Джи-Джи и правда мне нравился. Он хоть и самонадеянный, но сразу же принял мою сторону. И смотрит на меня так, что не остается сомнений, я-то ему точно нравлюсь.
– Он мой сын, Танеферт, – визирь Птахмес неожиданно сжал мое запястье, – А ты дочь моего любимого брата. Я хочу, чтобы ты поняла, я поддержу вас в любом случае.
– Даже если…
Я не стала договаривать. И так ведь понятно. Он же визирь, он должен разбираться в подковерных интригах. Иначе грош ему цена. Дядюшка не разочаровал. Он чокнулся со мной и, коротко кивнув, произнес:
– Я в любом случае на вашей стороне. То, что задумал Джахутимесу рискованно, не скрою. Слишком много рассчитано на расположение царя, да будет он жив, здрав и невредим, к тебе. Но как я вижу, пока он прав. И надо действовать как можно быстрее.
Честно говоря, я не совсем поняла, что мой дядя имел в виду. Потому что при дворе, даже при моем дворе на отшибе принято было недоговаривать, а додумывать. Итак, визирь Птахмес подтвердил, что окажет нам с Джи-Джи всевозможную поддержку. Но вот в чем? И Ахмес куда-то запропастился. А мне бы очень нужно с ним поговорить. В царский дворец шатался ко мне в комнату как к себе домой, а тут пропал. Что его испугало? Воины из моей охраны у ворот дворца, которых наконец-то выставила Неша? Что мне делать? Что?
– Я приготовила вам ванную, – моя главная служанка, слава Изиде, сменила свой громоздкий парик на льняной чепец. И сразу из внеземного гуманоида превратилась в нормальную человеческую девицу.
– Очень хорошо, – я сидела на широкой кровати, на которой зачали несостоявшегося наследника и разглядывала себя в серебряное зеркало на длинной ручке. Оно когда-то тоже принадлежало матери того погибшего принца. Какая незавидная судьба у обоих.
Сердце кусали черви сомнения. Что мне со всем этим делать?
Неша помогла мне переодеться в легкий льняной халат и проводила в купальню.
– Если желаете, прикажу принести погорячее, – пискнула Неша от двери.
Я лишь отмахнулась. Еле тепленькая водичка вполне соответствовала моему запросу. Надо расслабиться и подумать. Какую сторону выбрать. И как сделать, чтобы мое решение не поставило под удар малолетнего царя. Я откинула голову на округлый бортик и уже было закрыла глаза, как от темной колоны вдруг отделился мужской силуэт.
Глава 26. Танеферт.
Вечером я навела в своей комнате порядок – выкинула все цветы и вернула на законное место картонный Ка господина Амрита Дубея. Зайдя ко мне, мама расстроилась.
– Я надеялась, что с этим капищем покончено, – она вздохнула, – У тебя все хорошо?
– Конечно, – я улыбнулась, прикидывая, смогу ли сварить сегодня зелье подчинения из тех глазных капель, которые мне удалось купить в аптеке. Без него мне бы очень не хотелось встречаться с Романовым.
На кухне заседали папа и дядя Гена, и судя по количеству бутылок пива, которые они выставили на балкон, расходиться не собирались. А у мамы был растерянный вид.
– Мама? Что-то случилось?
– Нет, что ты! – она мотнула головой, и глаза ее наполнились слезами.
Я взяла ее за руку, усадила на кровать и примостилась рядом. После чего потребовала тоном, с которым обычно обращалась к своим советникам. Твердым, но не властным… в общем, никто мне не отказывал:
– Рассказывай.
Мама, удивленно вскинув брови, вдруг разрыдалась и упала лбом мне на грудь.
– Ох, Дашка… милая моя…
Начало мне не понравилось. Я погладила ее по голове, ощущая прилив такой нежности, что у самой горло скрутил спазм, а в носу защипало. Я обнимала маму. Теплую, живую, родную… да, не мою, Дашину. Или уже мою? В этот момент мне вдруг впервые захотелось остаться тут навсегда. Ну, в том смысле, пока я не дойду до горизонта, конечно. Тут есть семья, которая меня любит, тут есть настоящие искренние друзья, тут я обязательно встречу того, кто меня полюбит. И женится на мне не для того, чтобы управлять септом, а чтобы быть всегда рядом. Тут я была ценностью, человеком, девушкой, а не довеском к своему положению и состоянию. В своем мире я хотела выйти замуж за малолетнего царя, чтобы спрятаться в его женском доме никому не нужной стареющей женой, и так обрести свободу. А здесь я могу просто наслаждаться жизнью. Даже не думая о последствиях. Я вздохнула, как бы я хотела выпить зелье забвения и навсегда потерять дорогу домой. Но есть еще Даша. Девчонка из этого мира, запертая в тело влиятельной жрицы Изиды из горда Инбу-Хенж. Если я не верну ее назад, она нас обеих погубит. Даже странно, что до сих пор мы не встретились за горизонтом. Но для начала мне нужно сварить зелье подчинения. И зелье соединения. И на это уйдет почти вся ночь, если приступить в ближайший час. Но на груди у меня рыдает мама, а кухню заняли мужчины. Надо это исправить.