Невеста Инквизитора

Корр Кристина

Уверена.

Я ожидала лицезреть более плачевное состояние камер и заключённых в них, но с удивлением отметила, что в камере есть все удобства, а люди не выглядят озлобленными и истощёнными. Даже худыми не выглядят. Да, немного потрёпаны, одежда не первой свежести, спутанные сальные волосы, но всё же…

На меня смотрели пустыми блёклыми глазами, не испытывая никакого любопытства. Никто не кричал, схватившись за прутья решётки, не требовал немедленно выпустить. Похоже, в задачи инквизиции не входит истязание осуждённых и издевательства над ними.

По

длинным, мрачным коридорам темницы бродили стражники, но их лица почему-то скрывали чёрные кожаные маски. Но сама атмосфера этого места казалась тяжёлой. Воздух затхлый, влажный, пахнет сыростью и плесенью…

– Разговаривать будете через решётку, – произнёс граф, останавливаясь.

Я растерянно заозиралась, не сразу увидев сестру, лежащую на койке с матрасом, набитым сеном…

– Благодарю, – натянуто улыбнулась и шагнула к решётке. Граф не ушёл. Остался стоять, не двигаясь и, видимо, собираясь слушать всё, что я хочу сказать. Или просто опасается, что я могу сболтнуть лишнего. Никогда не имела такой привычки…

– Ирида? – осторожно позвала, вглядываясь в полумрак. От тусклого света лампы резало глаза.

Сестра вздрогнула и приподнялась на локтях, настороженно глядя на меня.

– Кара? – недоверчиво спросила она, вставая навстречу.

Побледнела, осунулась. На шее знак Салемских ведьм… Значит, правда. Дура.

Чёрная руна, нанесённая умелыми руками, сразу привлекала внимание. Она уродовала кожу, казалась мерзкой.

– Пришла или притащили? – бледные тонкие губы исказила усмешка. Ирида взялась грязными пальцами за холодные прутья и прислонила к ним лицо.

Я инстинктивно отступила, слегка запнувшись.

– Страшная? – оскалилась она, демонстрируя жёлтые зубы.

– Могло быть и хуже, – ровно отозвалась я, а сестра истерично рассмеялась.

– Явилась посочувствовать или жизни учить, как обычно?

– Поздно уже… учить. Драть тебя нужно было, – произнесла я, глядя в ярко-зелёные глаза сестры. Красивые, раскосые, притягательные. Раньше я даже немного ей завидовала. Ириде досталась красота матери, её цвет глаз, её прямые светло-русые волосы. Я же точная копия отца. Курчавая, и глаза цвета янтаря. Когда сила пробудилась, они стали ярче, налились краской. Появились карие прожилки.

– Тогда зачем? – хмыкнула она и рваным движением зачесала волосы назад.

Я обернулась на графа, поджимая губы, и выдохнула.

– Хочу попросить тебя кое о чём.

– Ты? – бровь Ириды насмешливо изогнулась. – О чём же?

Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, я собралась мыслями.

– Пообещай, что если когда-нибудь… ты снова окажешься на свободе, то станешь жить по закону. По правилам. Честно.

– Смеёшься? – язвительно фыркнула она, резко оттолкнувшись от решётки. – Окажусь на свободе? Очнись, Кара. Меня казнят!..

Вздрогнула, на секунду прикрывая глаза.

– Если не казнят… если вдруг так случится, – тихо произнесла я, ощущая, как в груди грохочет сердце.

– Что? – Ирида недоверчиво склонила голову набок. – Во что ты ввязалась? Решила спасти меня?

– Просто пообещай, – сдержанно

повторила я, сжимая пальцы до побелевших костяшек. – Пожалей отца и позаботься о нём. Я прошу тебя выполнить мою просьбу. И… напиши отцу письмо, извинись перед ним.

Ирида горько усмехнулась, прикрывая покрасневшие глаза ладонью.

– Я не просила меня спасать, не просила заботиться обо мне…

Волнение уступило место злости. Гнев полыхнул в крови, требуя выхода. Шагнула к решётке, сунула руку сквозь прутья, вцепившись в грязную тунику, и резко притянула сестру, ухватив за грудки.

– Ты идиотка… – процедила ей в лицо. – Прекрати думать только о себе. Сколько сил на тебя потратили: я, отец, мать… Придушила бы, но папа… он любит тебя, гадину. Радуйся, – так же резко отпустила и демонстративно вытерла руку.

Ирида смотрела расширенными испуганными глазами, пытаясь поправить одежду трясущимися пальцами.

– Если ты меня ненавидишь, зачем спасаешь? Пусть меня уже казнят…

Закатила глаза, желая хорошенько врезать нахалке, так чтобы челюсть затрещала.

– Ты совсем не соображаешь, Ирида, – беря эмоции под контроль, произнесла я и покосилась на молчаливо наблюдающего инквизитора. – Думаешь, после твоей казни я смогу жить как прежде? Слухи разнесутся мгновенно по всему Империону. От меня уйдут клиенты: никто не станет покупать духи у той, чья сестра состояла в культе Салемских ведьм. Я годами завоёвывала доверие и уважение к себе, но всё будет разрушено по щелчку, как только тебе вынесут приговор. Люди будут не просто бояться, они будут стыдиться что-то покупать у меня. Будут опасаться слухов и косых взглядов в их сторону. Так что считай, я спасаю себя.

Ирида закусила губу и отвернулась, а я знаю, что по её щекам потекли слёзы. Плечи дрогнули.

– Ири… – уже более мягко позвала сестру. – Я не виню тебя ни в чём, просто прошу: не делай больше ошибок. Пойми, и ведьмы могут многого добиться.

– Хорошо, – так и не повернувшись ко мне, вымолвила она. – А теперь уходи. Пожалуйста…

– Прощай… – произнесла я и развернулась, почти врезавшись в грудь графа, который незаметно приблизился сзади.

– Вот, – произнёс он, опуская мне на плечи свой сюртук, а сам остался в чёрном, расшитом серебром колете. – Вы совсем замёрзли. Идёмте.

Благодарно кивнула и поспешила за ним. Мы вернулись в кабинет, и на этот раз я не стала отказываться от чая. Меня буквально колотило и потряхивало. Зубы отбивали дробь, сказывалось ещё и нервное напряжение: откат после встречи с Иридой.

– Вы хорошо держались, Кара, – сдержанно похвалил граф, наливая терпкий, ароматный чай в чашку из фарфорового сервиза. – Признаться, вы рассудительнее и дальновиднее, чем я ожидал.

«Конечно, ведь все ведьмы глупые…» – хотелось съязвить, но не стала. Такая мелочность выставит меня не в лучшем свете. В конце концов, я имею дело с инквизитором, а у их брата никогда не бывает о ведьмах хорошего мнения. Наоборот, Адриана Де Камелье можно назвать образцом вежливости и учтивости. Его вежливая забота даже немного напрягает.