Невеста из тумана
Шрифт:
Всё открылось, когда оказалось, что девица в положении. Чтобы не лишиться вознаграждения за службу, и не быть изгнанной из замка, девушке пришлось всё рассказать. К счастью для изнасилованной служанки, нашлись люди, которые смогли подтвердить её слова. Поскольку виновника преступления нельзя было заставить жениться, вопрос нежелательной беременности был решён с помощью специального снадобья, которое приготовил и дал служанке замковый лекарь. Зелье спровоцировало выкидыш. Сейчас подавальщица здорова, жизнерадостна, продолжает работать и строить глазки Григу, чем немало злит Фису.
Для
Странные законы… Ребёнок — он ведь уже есть, то есть, был. Не понимаю, какая разница, объявили его родители себя мужем и женой, или нет?
Глупо, нелепо и, тем не менее… Моё положение сейчас получается очень шатким и напоминает то, в котором оказалась подавальщица. Я беременна, мужа у меня нет и не будет. Лаэрд стать им не может, о чём, я помню, ещё в начале наших отношений сообщил мне прямо и безапелляционно.
Что, если я скажу о своей беременности лаэрду, а она не впишется в его планы или, вообще, окажется противозаконной? Не заставят ли меня насильно выпить зелье, провоцирующее выкидыш?
Менестрель пел о любви. Он взял грудные, особенно тронувшие душу ноты, и я невольно вспомнила, как Фиса восхищалась тем, что лаэрд прислал актёра для меня одной. Я заметила, что гаспада Рона также была потрясена такой милостью хозяина замка. Подруга шептала что-то о большой любви Меченого ко мне, но я не обольщалась. Насколько сильно Ристар не возжелал меня, на первом месте у него всегда останутся интересы лаэрдства, потом — его семьи, и лишь затем, возможно, мои.
А вдруг мой будущий ребёнок не вписывается в картину мира Ристара Меченого, или, того хуже, мешает?
Меня, вон, на неделю заперли только чтобы не попалась на глаза родственникам невесты. А, если она найдётся? Куда меня денут? В замке болтали, что Ристар очень хорошо относился ко всем трём своим жёнам. Особенно все восхищались тем, что во время их беременностей, лаэрд не расстраивал жёнушек видом своих любовниц! Какой «добрый и благородный» муж! В общем, то, что он не захочет расстраивать и четвёртую свою жену наличием любовницы и, тем более, внебрачного ребёнка, весьма вероятно.
Меченый не считает меня ровней. И пусть Фиса права — лаэрд действительно любит меня и заботится. Это невозможно не заметить, но… У него есть обожаемый, очень красивый и сильный конь, любимая преданная собака и я, фаворитка, в одном ряду с этими любимцами. Фиса не понимает, что чувства ко мне хозяина замка такие же, как к его любимым животным. Если конь или пёс сильно проштрафятся или не угодят хозяину, он пусть и сожалением, но прикончит их не дрогнувшей рукой. И меня тоже…
Ну уж, нет. Я не скажу Ристару о беременности. Если этот ребёнок покажется Меченому нежеланным, то меня, без сомнения, заставят выпить зелье.
Остаётся, как и задумывалось — бежать.
Вот, только… Я планировала вместе со свадебным
Похоже, лучшим выходом из ситуации будет бежать с обозом старшей дочери лаэрда, к северным, во владения Стефана Ржавого.
Как бы то ни было в соседнем лаэрдстве загребущие руки Меченого не достанут меня. Заодно проверю версию о проживании моих родителей в замке Стефана. А вдруг!
От принятого решения даже на душе посветлело.
Следующий шаг — уговорить Фису. Измученная безответной любовью к Григу и опасаясь допросов после моего побега, подружка согласилась бежать со мной на юг, но… легально. Мы с ней такую работу провернули, чтобы Фиса оказалась среди прислуги, сопровождающей Беллу к мужу. По задумке она всю дорогу должна была помогать мне прятаться. И вот тебе на!
Теперь Фисе надо будет как-то изловчиться и перейти служить к Аританне. Это, конечно, в том случае, если я смогу убедить подругу вместо юга, бежать со мной на север!
Наметив ближайшие планы, я успокоилась, да так и уснула под трогательно нежное и приятное пение менестреля. Даже удивительно, что старик в свои преклонные годы, да ещё, при кочевом образе жизни, умудрился сохранить такой сильный и молодой голос.
На следующий день, поздним утром, меня отвели в комнату Беллы, чтобы помочь служанкам подготовить девушку к самому важному в жизни лаэриты событию — свадебному торжеству.
Уж мы её, и накупали, и ароматными маслами смазали и натуральный дезодорант использовали. В результате всех процедур, с учётом тех, что я проводила в течение последнего месяца, кожа Беллы стала, будто, фарфоровой, с розовой подсветкой изнутри. Негустыми волосами лаэриты, изначально тусклыми, мышиного цвета, я тоже уже давно занималась, раз в три дня делая им питательные маски и полоща в настое ромашки. Теперь косы Беллы стали выглядеть гуще, светлей и просто сияли здоровьем. Я соорудила невесте очень красивую причёску с фигурным узлом на затылке, с использованием кос разного плетения, и, главное, подчёркивающую нежный овал лица девушки и её хрупкий романтический образ.
Свадебный наряд и макияж лишь завершили долгий и кропотливый труд по превращению Беллы, если не в настоящую красавицу, то в очень-очень милую, и необыкновенно привлекательную девушку.
Впрочем, красота — дело вкуса. Чтобы невеста выглядела наилучшим образом, я сделала всё возможное, а, по мнению всех окружающих, и невозможное.
Тем обиднее мне было одиноко топать в свою спальню — сопровождение охранника не считается — в то время, как взволнованная невеста и остальные девушки, нарядные и возбуждённые предстоящим праздником, выдвинулись в сторону парадного зала, где уже были слышны весёлый шум и звуки музыки.