Невеста из Уайтчепела
Шрифт:
– А в полицию заявила? – задал банальный вопрос Билл.
– Никуда я не заявляла! Да разве они найдут его? Только время зря потрачу! – была убеждена Эмили. Билл лишь пожал плечами в ответ на эту пылкую речь.
– Понятно. Ну я пошел, – Билл подмигнул Эмили на прощание, засовывая полученную от нее плату в карман. – Если что, то зови. Мы тут…Скрутим твоего старикашку…
За этот день Эмили сняла несколько копий с картины с каретой. В целом все шло удачно. Но Эмили казалось, что ее угрюмое настроение не изменится уже никогда.
И снова бытовые тревоги. Надо что-то решать со скарбом. Если повторится случай, аналогичный происшествию с маньяком – она уже не сможет так быстро устранить
– Что вам угодно, сэр? – Эмили отвлеклась от своих дум на какого-то прохожего, в изумлении остановившегося у картины с каретой. Он даже снял очки и подошел к сюжету мрака вплотную.
– Я беру эту картину! Она изумительна! Мисс, вы сами ее нарисовали?! От нее веет могилой! Это око самого Таната! Созерцатель будто лично оказывается в зловещем лесу наедине с неизбежностью! Сколько вы за нее просите?! – суетливый мистер уже рылся в кошельке.
– Шесть шиллингов, – Эмили не хотелось расставаться с полотном, поэтому она умышленно завысила цену. Но если этот любезный мистер согласится с таким наглым ценником, можно, пожалуй, и продать ему рисунок.
– Давайте за пять? Правда, у меня только пять! Но она мне очень понравилась! – увидев по лицу художницы, что торг не принесет результатов, он торопливо добавил, – хорошо, за шесть! Но только шестой шиллинг занесу вам завтра?
Эмили вздохнула. Бог с ним, пусть забирает хоть за пять, хоть за шесть. Даже если надует и не принесет…Сегодня она не может думать о шиллингах, как ни странно.
В этот момент Эмили вдруг увидела в воображении лицо мистера Уолдри, искаженное презрением: «Ты должна благодарить меня за каждую монету, что получаешь со своих бездарных работ!». Эмили чуть не перевернула на себя чашку с кофе. Повсюду чудится этот негодяй! А ведь, и впрямь, благодаря ему, бизнес налаживается с небывалой скоростью. Вот что значат свежие идеи и существенные инвестиции!
Эмили упаковала картину и взяла с восхищенного господина пять шиллингов. После того, как довольный покупатель удалился, к Эмили подсела Каролина. Она жаждала вновь переслушать захватывающую историю про лондонского маньяка.
– Подумай-ка! Да я ведь своими глазами видела этого господина! – причитала Каролина, жуя пирожок с яйцом и капустой, которые сыпались ей на юбку. – На вид почтенный мистер! Жаль, что он вечером пришел…Кроме меня, никто не обратил на него внимания…
Эмили еще раз пересказала Каролине подробности минувшего вечера, слегка приукрасив деталями для полноты восприятия. Каролина восторгалась храбростью и удачей художницы. Вдруг Эмили завидела вдалеке знакомую фигуру. Высокий стройный силуэт неторопливой походкой приближался к прилавку. Это был Джеймс. Эмили подскочила на месте. Сердце ее забилось быстрее. Неужели! Как говорили древние: «Всё будет – стоит только расхотеть!». Когда его ждали – он упрямо не шел. Но в свете пережитого его образ значительно потускнел – и вот он здесь, чтобы напомнить о себе!
Встав на ноги, Эмили радостно помахала Джеймсу издали, словно доброму знакомому.
****
– Джеймс, я лишь рассказываю, как все происходило…Теперь-то уж мне и самой ясно, что поступок мой носил опрометчивый
Эмили никогда раньше не бывала в этом заведении и, вообще, не знала о его существовании. Однако ее восхитило и одновременно удивило, что здесь практически не было посетителей. Тихо, просторно и уютно. Романтическое место. Полумрак, свечи в фарфоровых фонариках и деревянная отделка. На стенах занятные картины. Ясно, что местечко не из дешевых. Но, похоже, об этом можно не беспокоиться. Она же здесь по приглашению.
– Эмми, как ты могла? Это же верх легкомыслия, – Джеймс строго оглядел Эмили. – После того, что с тобой приключилось, я буду волноваться за тебя…– Джеймс посмотрел на Эмили одним из своих необычных взглядов: внимательных и таинственных. – Если ты не возражаешь, я буду встречать тебя по вечерам и провожать до дома.
Захлопав ресницами, Эмили улыбнулась. Ее обрадовало, что Джеймс проявляет заботу. Значит, ее ужимки не прошли даром. А опасности будут устранены, если она станет возвращаться домой не одна. Но как быть с убогим жилищем?! Совершенно очевидно, что Джеймс привык к определенному достатку. И выбранное им заведение указывает на то же. Одна кружка горячего шоколада, коих Эмили выпила уже две, стоит дороже, чем все ее обеды за неделю. К тому же это нехитрое заключение поддерживает тот довод, что Джеймс приобрел у нее одну из копий той самой картины с каретой за десять шиллингов, настаивая на том, что сдачи не требуется и, вообще, этот шедевр оценивается много выше. Ведь художник вложил в него частицу собственного опыта!
Вечер был приятным и теплым. Эмили и Джеймс шли по широкой улице. До пансиона миссис Шарп было далеко. Но это радовало. Оставалось достаточно времени, чтобы побыть вдвоем. Они бродили по опустевшему городу и смеялись без всяких стеснений. Лишь изредка мимо проносился кэб, разбрызгивая лужи в разные стороны.
И все вроде бы было непринужденно и благополучно. Но что-то тяготило Эмили. Наконец она поняла: эта-то пустынность ей и не нравится. Ведь из любой подворотни может выскочить мистер Уолдри со своим кучером.
Терзаемая опасениями, Эмили тем не менее не стала делить их с Джеймсом. Что и понятно. Она не хочет произвести впечатление человека, точимого манией преследования. Да, именно так. После вчерашнего эпизода она, Эмили, стала мнительна. Постоянно оглядывается, прислушивается. Везде ей слышится хриплый голос мистера Уолдри. А каждый темный экипаж заставляет ее сторониться дороги.
Остановившись на полпути, Эмили принялась рыться в своей сумочке. Ей хотелось закурить. Скорее, от волнения нежели по привычке. Тем более недавно она прочитала статью в газете, в которой некий вроде прогрессивный психотерапевт утверждал, что табак способствует успокоению нервов и стабилизации работы кишечника. Он назначал сию меру дамам, переживающим душевные потрясения. У нее, Эмили, нет денег на модного доктора, но зато есть душевные потрясения!
Эмили закусила сигарету зубами, силясь воспользоваться спичками. Однако в этот момент Джеймс обнял ее и развернул к себе.
– Эмми, можно тебя поцеловать? – спросил Джеймс. Он оказался тактичнее многих мужчин, запретные рассказы о которых доходили до ушей Эмили от подруг и знакомых.
Растерявшаяся Эмили даже не знала, как ей реагировать. Приличная девица должна бы оскорбиться или лишиться чувств в знак негодования. С другой стороны, она, Эмили, не ощущает себя ни оскорбленной, ни негодующей. Ведь он спросил разрешения да и к тому же не сказал ничего обидного. Так как же ей следует себя повести, чтобы не обидеть его, но и не умалить своего собственного достоинства?!