Невеста Калиостро
Шрифт:
Я застонала и с большим трудом вернулась в реальность. То есть реальность сама о себе напомнила тремя подростками, которые, как и мы, должно быть, искали уединения и решили свернуть в подворотню. Завидев нас, один из них что-то шепнул товарищам, а я пунцово покраснела, готовясь рухнуть в обморок. Дима стоял, загораживая меня от них, опершись одной рукой в стену над моей головой и провожая ребят взглядом: они поспешно проследовали мимо, не раскрывая ртов и не оборачиваясь. Я настолько пришла в себя, что могла одернуть юбку и попыталась застегнуть пуговицы на блузке, с этим, правда, вышла незадача: пальцы
Я пребывала в полном обалдении и ни о чем не могла думать, а может, и не хотела. Слегка вздрагивала, то ли от недавних объятий, то ли в шоке от собственного поведения, которое в голове не укладывалось. Дима остановил такси, и мы очутились на заднем сиденье, он все еще держал меня за руку, а я пыталась представить, как выгляжу. Водитель всю дорогу поглядывал на нас с большим интересом, а я таращилась в окно, боясь встретиться с Димой взглядом, но отметила про себя, что очки он снял и из-за этого, должно быть, выглядит как-то непривычно. Машина остановилась возле моего подъезда, Дима сунул водителю деньги, вышел и помог выйти мне. Бегом мы поднялись на второй этаж, я попробовала найти ключи в сумке, не преуспела в этом и принялась истерически смеяться. Дима отобрал у меня сумку, нашел ключи, открыл дверь и втянул меня в квартиру. И тут я перестала смеяться, пуговицы рассыпались по полу, и сама блузка через мгновение оказалась там же. «Черт-те что», – успела подумать я, и это было последней здравой мыслью.
– Ужасная деградация, – подумала я и в досаде прикусила губу, сообразив, что произнесла это вслух. Присутствие Димы в моей постели мешало предаться самобичеванию и развить тему о том, как низко я пала.
– О чем ты? – спросил он с интересом, приподняв голову с подушки и нежно глядя на меня.
– О своем поведении, – ответила я со вздохом.
– И что там с твоим поведением? – удивился он.
– По-твоему, это нормально – заниматься в подворотне любовью с малознакомым мужчиной? – возмутилась я. Разумеется, я желала быть утешенной, раз уж не смогла держать язык за зубами.
– Конечно, ненормально. Но любовью ты занималась со мной, а это существенно меняет дело.
Мне очень хотелось растолковать этому типу, что такое поведение мне не свойственно, и оттого мне хреново, но это было бы совсем глупо. И я только вздохнула. Но совсем заткнуться ума не хватило, я произнесла:
– Никогда не думала, что способна на такое.
– Я тоже не думал, – кивнул он.
– Ты обо мне или о себе? – съязвила я. Он засмеялся.
– Подворотни не вызывают у меня энтузиазма, – сказал он. – До сегодняшнего дня точно не вызывали. Хотя теперь уж не знаю… – Он опять засмеялся. – У меня всегда было тяготение к комфорту. И в этом смысле подворотня никуда не годится. Девушка ты легкая, но…
Я огрела его подушкой, он рассмеялся, а я почувствовала себя несколько увереннее. Отбросив подушку в сторону, он потянул меня за локоть. Устроив голову на его плече, я решила: с самобичеванием пора кончать, тем более что чувствовала я себя прекрасно, если честно, никогда так распрекрасно себя не чувствовала, и я охотно простила
– Хочешь кофе? – спросил Дима, поднимаясь через некоторое время с постели, а я кивнула. Он стоял ко мне спиной, натягивая джинсы, и я только сейчас заметила у него на плече шрам довольно зловещего вида.
– Что это? – спросила я, желая побыстрее отвлечься от одолевавших меня мыслей.
– Это? С велика в детстве крайне неудачно упал.
– Невероятно, – сказала я.
– Невероятно, что упал? – усмехнулся он.
– Девять мужиков из десяти непременно придумали бы героическую историю. А ты: с велосипеда упал.
– Просто я правдивый человек. Говорю как есть.
– Ты всегда следуешь этому похвальному правилу?
– А ты еще что-то хочешь спросить? – усмехнулся он.
– Хочу. Но не буду, – усмехнулась я в ответ.
– Ну и зря.
Он наклонился, поцеловал меня и отправился на кухню. А я, подумав, пошла в ванную.
Когда я появилась на кухне, Дима уже приготовил кофе. Я села напротив, все еще испытывая смущение. Далась мне эта подворотня…
– Эй, – позвал Дима. – Я все понял, правда. Я вообще на редкость толковый парень.
– А толковому парню не пора домой? – спросила я, разозлившись, потому что заподозрила насмешку.
– Я намеревался остаться у тебя, – вытаращил он глаза.
– До утра?
– На всю жизнь.
– В моей жизни и без тебя народу хватает, – усмехнулась я.
Он молча поднялся, поставил пустую чашку в мойку, а я решила, что он обиделся и хочет уйти, и подумала: возможно, это и правильно, то есть, поступи он так, я бы точно не стала его останавливать. Но он подошел ко мне сзади, наклонился к моему уху и тихо сказал:
– Не шути так, ладно?
Я почувствовала неприятный холодок от того, как он произнес эти слова, и оттого, что он стоял за моей спиной. И тут же поняла, что именно все это время мучило меня, не давая покоя: то, как Дима вел себя с того мгновения, как мы оказались в подворотне, совершенно не соответствовало моему представлению о добром, веселом парне, каковым я его искренне считала после возвращения с родительской дачи. Он умел одним словом, одним взглядом заставить человека подчиниться, и осознание этого неожиданно придало мне силы, а отнюдь не страх.
– Юлька может вернуться в любой момент, – соврала я, удовлетворенно отметив, что мой голос звучит спокойно и даже с намеком на сожаление. – Я не хочу, чтобы она застала тебя здесь.
– Почему? – удивился он.
– Пришлось бы объяснять, с какой такой стати я нарушила свои принципы и…
– Объяснять? – засмеялся он. – По-моему, это не ее дело.
– А по-моему, наши с ней отношения тоже не твое дело.
– Вот как? О’кей. Скажи ей, что влюбилась. Кстати, ты влюбилась?