Невеста Кащея
Шрифт:
— Лутоня, мы с тобой уже пятнадцать лет вместе. Неужели ты думаешь, я зла тебе желаю?
Мне стало стыдно:
— Извини меня, непутевую…
— Ладно, проехали, — легко простила меня подруга. — Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Влад — человек очень непростой и для счастливой супружеской жизни с кучей детишек не предназначенный. Это мы примем за аксиому.
Я всхлипнула, но промолчала.
— Твое чувство со временем перегорит и угаснет. Поверь, время лечит. Сейчас твоя задача — расслабиться и получить
— Это же мошенничество?
— К чему громкие слова? Скажем иначе: мы изыскали лазейку в договоре. Будем трактовать формулировку «отдашь мне» именно таким образом. Тебя, кстати, с текстом клятвы ознакомили?
— В общих чертах, — отмахнулась я. — А если он меня не отпустит?
— Не отпустит, так сбежишь. Зигфрид проводит тебя в Элорию, а там у господаря гораздо меньше возможностей влиять на твою судьбу.
Мне было гадко, спина горела огнем. Как же она к осени болеть будет? Даже представить страшно.
— Давай, не смущайся, — стеклянно улыбалась Иравари. — Дело житейское. Подумаешь, пару часиков мужские ласки потерпеть. Тебе еще и понравится. Судя по тому, какие слухи про Влада ходят, юные девы от него без ума.
Меня мутило.
— И не забывай о бабушке. Если тебе несоблюдение договора грозит гибелью, что будет с ней?
Это была последняя капля. Сдерживаемые слезы ручейками потекли по моим щекам. Что ж я за человек такой поганый, если о самых близких людях думаю в последнюю очередь?
— Ты права, — наконец проговорила я. — Хватит раздумывать, дело делать надо.
— Вот и славно, вот и молодец.
— Только обещай не подглядывать.
— Клянусь! — Демоница приложила когтистую руку к груди. — Пока позывной про «наливные яблоки» не услышу, появляться не буду.
— Прощай…
Зеркало вернулось на прикроватный столик, я приблизилась к порталу.
ГЛАВА 16
О том, что, если в руках женщины скалка, — необязательно, что будут пирожки
Бiгла лялька по току
У червонiм ковпаку.
"Iла цукор i медок.
Вийшов зайчик-корольок.
В жизни каждого человека бывают такие моменты, когда приходится выбирать. Обычно-то все больше по мелочи. Куда ленту в волосы вплести — у самого затылка или пониже, а взвару какого в кружку плеснуть — мятного или из бузины, да какой дорогой к колодцу лучше пробираться — короткой, через чужие подворья, или длинной, по главной улице? И простота выбора обманчива. Потому что из наших крошечных действий и сплетается причудливое полотно судьбы. А самое обидное, что не вернешься, не переделаешь, не изменишь свою долю. Выбор сделан.
Каблуки чудных остроносых туфелек стукнули
— Дарина! Ты здесь?
Испугать подругу неожиданным появлением не хотелось. Беременных вообще пугать не рекомендуется.
— Это еще что за явление? Ты кто?
Незнакомка занимала, казалось, весь лестничный пролет. Плотная коренастая бабка в коричневом переднике и забранными под льняной платок волосами. Кустистые брови сдвинуты, глаза сверкают, ноздри раздуваются. Я с удивлением обнаружила, что мне в грудь угрожающе наставлена… огромная поварешка.
— Свои, Родика, — донеслось сбоку, и на площадку выбежала Дарина. — Это моя Ленута!
Волчица раскрыла мне объятия, ожидая, когда я поднимусь. Я не заставила себя долго ждать. Мы обнялись. Я осторожно погладила плотный животик Дарины.
— Быстро растет, — счастливо проговорила она. — Представляешь, он уже шевелится!
— Так это и есть ваша ветреница с десятком разных имен? — Несмотря на строгий тон, голубые глаза улыбались. — Ладненькая. То-то мои ребята перед тобой хвостами метут!
— Это Родика — мамка Михая, — пояснила Дарина, видя мое недоумение. — Ну и Влада заодно. Кормилица их, понимаешь?
— Только больно худа, — вынесла вердикт бабка. — Пошли, покормлю тебя, горемычную.
— Действительно, чего это мы на лестнице стоим? — Дарина потащила меня на кухню.
Там одуряюще пахло запеченным мясом и свежим хлебом. Я сглотнула слюну.
— Может, я сначала Влада подлечу?
Родика вытащила из моих скрюченных пальцев обломок артефакта и принялась его отмывать в миске:
— Ничего с моим змеенышем за пару минут не сделается. А тебе поесть надо. Знаю я вас, колдунов. Сейчас как примешься силы тратить, а их-то и нет.
Я вгрызлась в предложенную горбушку. Дарина смотрела на меня с умилением.
— Михай привет тебе велел передать. — Разговаривать с набитым ртом получалось не очень.
— Да вроде утром с ним виделись, — покраснела моя опекунша. — Вот ведь нетерпеливый…
— Это он сейчас лебезит, — проворчала Родика, нарезая толстые ломти буженины. — А как время пройдет, начнет на других девок заглядываться. Уж я-то его знаю. Горячий волчонок, влюбчивый.
— Он не такой.
— Все они такие. — Кормилица поставила передо мной нарезку. — Ты, главное, все его трепыхания в зародыше дави. Чуть что не так — бац по лбу, чтоб впредь неповадно было. Уж я-то, слава Тзеване, знаю. Я со своим, почитай, полвека прожила. Выучила, что у них к чему.
Родика обвела грозным взглядом притихших нас и, не обнаружив мужиков, присела за стол.
— Я тебе поварешку на свадьбу подарю, — успокоила она расстроенную Дарину. — Самое верное средство от супружеских измен.