Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
— Ах, так! Значит, вы полагаете, что он скоро придет сюда. Отлично! Приказ должен быть исполнен неукоснительно!
Комендант с легким поклоном подтвердил:
— Повеления его величества исполняются нами со всей точностью, господин герцог.
Бофор, надменно кивнув коменданту, поднялся и вышел из кабинета. Но на выходе из передней, в начале лестницы, уже стояли часовые. Инспектор и дежурный офицер шагнули к герцогу. Он, решив, что они хотят поприветствовать его, высокомерно отмахнулся:
— Мне некогда, господа!
Часовые преградили
— Что это значит? — прорычал Бофор. — Вы что, с ума сошли? Прочь с дороги!
Услышав донесшийся из прихожей крик, комендант вышел из кабинета с королевским указом в руке и строго проговорил:
— Я должен просить вашу светлость подчиниться требованиям моих чиновников. Их обязанность — арестовать вас.
Герцог, вытаращив глаза, уставился сначала на коменданта, затем на бумагу в его руке.
— Что это значит? — взревел он.
Комендант не без изящества взмахнул зажатой в руке бумагой и любезно пояснил:
— В указе сказано — задержать в Бастилии того, кто в один из этих дней явится сюда по собственной воле.
— И вы решили, — завопил Бофор, — что это относится ко мне?! — И он дико расхохотался.
— Как вы недавно сами изволили заметить, господин герцог, — твердо ответил комендант, — я должен исполнить приказ буквально и неукоснительно. — И он повернулся к инспектору и офицеру: — Проводите господина герцога в отведенную ему комнату в башне.
— Да вы что, все обезумели? — снова взревел Бофор. — Повеление относится не ко мне, а к этому выскочке Сорбону! Это его следует схватить и бросить в тюрьму!
Комендант равнодушно пожал плечами и заметил:
— Увы, мне об этом ничего не известно. Весьма сожалею. И надеюсь, что ваша светлость не заставит меня прибегнуть к грубой силе, чтобы выполнить свой долг.
— Что вы несете? Прибегнуть к силе? Да вы тут все с ума посходили! — продолжал вопить Бофор.
— Успокойтесь, ваша светлость, — сказал комендант. — Я обязан выполнить повеление короля, и я его выполню.
Бофор только теперь начал сознавать, что случилось, и в бешенстве потребовал:
— Подать мне перо и бумагу! Вы поплатитесь за все! Слышите — бумагу и перо!
— В своей комнате вы найдете все, господин герцог, — спокойно ответил комендант.
Бофору ничего не оставалось, как подчиниться. Сопровождаемый стражей, он поднялся по лестнице в башню и вошел в комнату. В то же мгновение снаружи взвизгнул задвинутый засов.
Так, по вине обстоятельств, Бофор неожиданно оказался узником Бастилии. Он попался в ловушку, столь хитроумно расставленную им самим!
Быстро окинув камеру, в которой столь неожиданно оказался, гневным взглядом, Бофор сел за стол в углу и, брызгая пером, написал несколько строк камергеру д'Ормессону, прося его как можно скорее исправить случившееся недоразумение. Отшвырнув перо, Бофор вскочил из-за стола. Гнев распирал его. План, столь простой, сколь и надежный, рухнул из-за пустякового стечения обстоятельств!
Он кулаком ударил в дверь и приказал явившемуся на стук сторожу немедленно отправить письмо в Версаль камергеру д'Ормессону. Взяв письмо герцога, сторож тут же отправился к коменданту — охране было вменено в обязанность передавать ему любые письма, которые заключенные пытались отправить на волю.
Маркиз д'Антен вскрыл и пробежал глазами коротенькое письмецо. Потом перечитал. И снова не очень-то понял смысл бессвязной записки, написанной в раздражении и гневе. Но одно было ясно — герцог требует, чтобы камергер добился его немедленного освобождения.
Трудно сказать, как бы поступил многоопытный комендант, но, к несчастью Бофора, маркиз д'Антен уже знал от де Виля о последних событиях при дворе. И поэтому, даже не задумываясь, спокойно положил письмо в ящик конторки, придвинул к себе чернильницу и аккуратно вписал в толстую книгу имя нового заключенного — «Анатоль Бофор».
Через несколько дней к подъемному мосту Бастилии подкатила черная траурная карета с гербом маркиза Спартиненто. Когда коменданту доложили имя неожиданного посетителя, он решил принять могущественного фаворита короля со всеми подобающими изъявлениями уважения и преданности. Сопровождаемый инспектором и дежурным офицером, он отправился встретить высокого гостя прямо у входа.
Марсель тем временем, выйдя из кареты, с особенным чувством рассматривал толстые стены и высокие башни.
И тут появился комендант со своими сопровождающими. Марсель любезно ответил на приветствие и пояснил:
— Я приехал, господин комендант, чтобы еще раз взглянуть на эти стены, в которых я некогда безвинно томился. Его величество позволил мне просить вас показать мне мою камеру. И надеюсь, что среди сторожей и солдат, найдутся такие, которые, быть может, еще помнят меня.
— Я в то время еще не был комендантом, — с заискивающей улыбкой ответил комендант. — Я здесь относительно недавно, господин маркиз.
— Да, комендантом в те времена был генерал Миренон, — подтвердил Марсель и добавил: — Кроме осмотра каземата, у меня есть и другая цель.
— Ваш визит, господин маркиз, для нас высокая честь. Мы рады помочь всем, чем можем, — сказал комендант с поклоном.
Следом за ним не менее подобострастно стали кланяться и сбежавшиеся чиновники. Они столпились чуть поодаль. До них уже дошел слух, что неожиданно приехавший маркиз Спартиненто — побочный сын короля.
— Я хотел бы, господин комендант, — продолжал Марсель, — разъяснить вашим чиновникам и солдатам явление, которое они из суеверия трактуют превратно. Вы, вероятно, об этом слышали, а сторожа и часовые знают, что прежде иногда по ночам в крепости показывался призрак, который даже получил название — «привидение Бастилии». Многие утверждали, что это дух госпожи Ришмон, супруги одного из прежних комендантов крепости.