Невеста мафии
Шрифт:
А квартирка у меня знатная. Дом старый, блочная пятиэтажка хрущевской эпохи, зато выходил на набережную с разбитым на ней городским сквером. Один вид на Обь чего стоил. И воздух здесь всегда свежий, а может, и целительный. Не надо лекарств, поставлю раскладушку на балкон, и через пару дней от раны только рубец останется. Во всяком случае, хотелось в это верить.
Но в тот день я не смог добраться даже до квартиры. Марцев высадил меня возле подъезда, дальше я пошел сам. Но на пятый этаж подниматься не стал. По мобильнику вызвал такси. К тому моменту, когда машина
А понесло меня на улицу Белинского, в квартиру Берестовых, куда я так и не смог добраться в прошлый раз.
Во дворе дома на всякий случай осмотрелся. Как будто среди припаркованных здесь машин мог оказаться темно-серый мини-вэн, знакомый мне по кладбищенской истории. Но не было ничего похожего. И опасностью здесь не пахло. Женщины со своими отпрысками на детской площадке, чуть поодаль худой, костлявый, как Кощей, мужчина с грозным бультерьером на поводке, но без намордника, два пацаненка со смехом, под барабанный гул бегут по крышам гаражей. И под окнами дома все спокойно, ни единого трупа на газоне. И о недавнем происшествии ничего не напоминает.
Траурным духом повеяло на меня из квартиры, куда я стремился. Дверь мне открыла довольно-таки молодая на вид, потемневшая от горя женщина в черном платке. Бросив взгляд через ее плечо, я увидел завешанное белой тканью зеркало. В воздухе витал запах валерьянки.
Я достал из кармана удостоверение, представился:
– Капитан милиции Петрович.
– Что-то случилось? – насторожилась женщина.
– А что еще могло случиться после того, что уже произошло? Николая Трофимовича уже не вернешь, – скорбно вздохнул я.
Женщина кивнула, соглашаясь. Хотела что-то сказать, но из глаз хлынули слезы и, видимо, перехватило дыхание.
– Насколько я понимаю, вы вдова Николая Трофимовича?
Она кивнула.
– Убийцы вашего мужа наказаны.
– Я знаю, один убит, другой ранен…
– И тот, который был ранен, уже на том свете. Умер в больнице… Не думаю, что вам жаль.
– Своими бы руками иродов!..
– Может, вы пропустите меня в квартиру? А то как-то неудобно на пороге…
Женщина замялась. Она явно не хотела пускать меня к себе в дом. Понимала, что должна была это сделать, но естество ее противилось. Видно, не из тех она людей, для кого сотрудник милиции – друг, товарищ и брат.
– Да и нога у меня болит, еле стою. Бандитская пуля. Убийц вашего мужа задерживал…
– А-а, так это вы в них стреляли! – встрепенулась женщина и распахнула передо мной дверь.
Вряд ли она хотела видеть во мне друга или брата, но, похоже, признала во мне товарища по несчастью.
От напряжения рана разнылась, нога разболелась – каждый шаг давался мне с трудом, и все же я заставил себя осмотреть всю квартиру. Три комнаты, кухня, приличный ремонт, хорошая мебель. Скорбная тоска и мертвая тишина. На стене в зале висели часы, но секундная стрелка мертво стояла на одном месте.
– Я смотрю, время для вас остановилось, – сказал я, доковыляв до балконной двери.
– Коли нет, зачем мне время? –
– А зовут вас как? – спросил я, осматривая балкон.
– Юлия Петровна.
– Ну, для Юлии Петровны ты еще молода…
Фрамуга балконного остекления открывалась легко. В этот оконный проем и выбросили тело бедняги Берестова… Может, и не в этот, может, в соседний, но уточнять я не стал. Не было смысла рисовать картину преступления. Убийца установлен, дело в связи с его гибелью закрыто. В связи с происшествием хотелось знать только одно: как преступники проникли в эту квартиру – хитростью, нахрапом или Берестов открыл им дверь, как старым друзьям?
– И Рита еще молодая, ей всего двадцать пять, – вспомнил я Юркину жену. – И так же, как и ты, осталась вдовой.
– Это вы о чем?
– О ком. О жене моего друга. Сначала преступники убили его, а потом пришли за твоим мужем. Такая вот последовательность… – я нарочно взял паузу, чтобы Юля втянулась в нее, задумалась. И неожиданно для нее хлестко спросил: – Ты их знала?
Представьте себе студента, заснувшего на лекции. Вопрос преподавателя застает его врасплох, он просыпается и отчаянно делает вид, что вовсе не спал. Именно поэтому на поставленный вопрос он отвечает быстро, скороговоркой. Если он знает ответ, то озвучит его четко, если нет – выдаст невнятную отсебятину. Главное, молчать он не станет. Сначала скажет, а потом уже подумает.
То же самое случилось и с Юлей.
– Лучше бы не знала, – не раздумывая, сказала она.
– Но ведь знала!
– Я знала? – спохватилась она. – Я не знала… Кто вам такое сказал?
– Да есть информация, – нагнал я туману.
– Но я их не знала… Даже в глаза не видела…
– Что, и следователь с тобой не беседовал, их фотографии не показывал?
– Был следователь. И фотографии показывал…
– Но ему ты не сказала, что знала их. Ему не сказала, а мне сказала.
– И вам ничего не говорила.
– Говорила, Юля, говорила. Да я и сам знаю… Дело дрянь, Юля. Они убили твоего мужа только потому, что он знал их. И машину свою на них оформил, по доверенности… По доверенности, да?
Сомкнув губы, девушка отвела в сторону взгляд. И руки на животе скрестила – защитный жест, против меня. Значит, задел я ее за живое.
– Они убили твоего мужа, могут убить и тебя. Ты, Юля, должна это понять, – наседал я.
– Как же они могут меня убить, если их уже нет? – резонно спросила она.
– Их двоих нет, а был еще и третий. И четвертый, пятый… Там целая организация, и ты должна это понимать…
– Какая организация?! Просто приехал, две ночи у нас переночевал, водку пил, – сдалась она.
– Кто приехал, кто пил?
– Ну, тот, которого сразу убили… Колька с ним на приисках познакомился.
– На каких приисках?
– Ну, золото там…
– И где эти прииски?
– Ну, где-то в Сибири.
– Мы тоже Сибирь, Юля.
– Ну, мы Западная Сибирь, а прииски дальше, – махнула она рукой на восток. – Сибирь большая. А где точно эти прииски, я не знаю…