Невеста мафии
Шрифт:
– Ты еще это не выпила, – спрятав недовольство, сказал я.
– Я быстро!
Лиза залпом осушила свой бокал и, щелкнув пальцами, подозвала к себе бармена. А тот уже знал, что потребует девушка, и с инфантильной улыбкой на губах подал на подносе большой бокал с напитком темно-рубинового цвета. Возможно, у меня не хватит денег, чтобы расплатиться за это баловство. Но, признаться, это меня совершенно не волновало. Я сейчас был и пан, и пропал…
– Может, все-таки вспомнишь меня? –
Лиза долго и бездумно всматривалась в мое лицо, но, похоже, так и не смогла меня разглядеть. Потому что видела перед собой пустое место. Потому что взгляд у нее был такой – рассеянный и бессмысленный.
– Нет, – пожала она плечиками. – А зачем?
– Черногайск помнишь?
– Мне здесь лучше, – немного подумав, сказала она с едва уловимым сомнением в голосе.
– Но ты не хотела, чтобы тебя увезли далеко-далеко.
– Не хотела, – согласилась она.
На какие-то мгновения смутные воспоминания придали ее взгляду некую осмысленность, но затем я снова увидел в нем бездумную пустоту.
– Я приходил к тебе, и ты мне это говорила. Помнишь, я стоял у твоего окна, а ты рассказывала мне, что тебя привезли в Черногайск из Самары, что мама звала тебя Лизой. А потом ты закричала и вцепилась мне в палец. Я вырвался и свалился со второго этажа…
– Помню.
Ее взгляд снова обрел осознанность, и вместе с тем на нее нахлынули гневные эмоции, которые и в этот раз могли закончиться тревожной сиреной в ее исполнении.
– Ты только не волнуйся, – сказал я, ладонью накрыв ее руку.
– Я не волнуюсь.
Она одернула руку, сунула ладони себе под мышки, закрывая грудь не столько от чужих взглядов, сколько от холода, который она вдруг ощутила. Съежилась, подобралась, пытаясь согреться.
– Я сегодня твой клиент, – сказал я, чтобы удержать ее от истеричных воплей.
Нетрудно было вспомнить, как там, в Черногайске, она тянулась ко мне из глубины комнаты, просила, чтобы я прикоснулся к ней. Ей нужен был мужчина, но тогда я не хотел быть с ней. Да и не мог, хотя бы потому, что нас тогда разделяла решетка.
Сейчас решетки не было, но брутальные парни, сидевшие неподалеку, казались мне непреодолимым препятствием. И все же у меня появилась надежда остаться с Лизой наедине. Что, если на втором этаже заведения существуют комнаты, где танцовщицы живут и принимают клиентов по аналогии с «Эдельвейсом»? Решеток на окнах верхнего этажа я не видел, значит, существовала возможность воспользоваться запасным выходом. Если, конечно, решетка не установлена изнутри.
– Тогда закажи мне вина, – сказала Лиза.
Я протянул к ней по столу свой бокал с нетронутым коктейлем, но девушка упрямо мотнула головой. И получив мое согласие, снова подозвала бармена.
– Я
– Нельзя, – с робкими признаками сочувствия во взгляде качнула она головой.
– Почему?
– Приватный танец только для своих.
– А разве я не свой? – с наигранным удивлением повел я бровью.
– Ты чужой.
– Но я хочу стать своим.
– Лучше не надо.
– Почему?
– Тебе это не надо… Никому это не надо…
Нетерпеливой птичкой она вспорхнула со своего места и снова оказалась на сцене. А ко мне подошел бармен и принес счет. Два коктейля и два вина – всего сто двадцать рублей. Копейки даже для меня.
Я достал и положил на стол две сторублевки. Сдачи, скорее всего, не будет, но возражать я не стану.
– Нет, – мотнул головой бармен. – Сто двадцать тысяч рублей.
И пальцем ткнул в буковку «т», следующую за последней цифрой трехзначного числа.
– Сто двадцать тысяч?! – оторопел я.
К чему-то подобному я мысленно готовил себя, но когда подвох случился, мне стало не по себе.
– Это провокация!
Бармен лишь шире открыл рот и сильней выпучил глаза. Впрочем, его непосредственного участия в разыгранной сцене уже не требовалось. На его месте вдруг образовались камуфлированные парни, доселе сидевшие по соседству от меня.
– Что, не хотим платить? – спросил один, уронив на меня холодный безучастный взгляд.
– Это грабеж, – взяв себя в руки, сказал я.
И краем глаза увидел, как в зал входят еще два парня, которых я видел на веранде. Вот и подкрепление подоспело. Ловушка захлопнулась.
Громилы стояли так близко, что я не мог беспрепятственно сорвать с плеча карабин, не говоря уже о том, чтобы выстрелить из него. Попытаться, конечно, можно, но в результате не было никакой уверенности.
– У нас такие цены, ничего не поделаешь, – сказал парень с мощным, но коротким носом и длинной надгубной канавкой. – Вино, коктейли, приватная беседа с танцовщицей – все очень дорого. Придется платить… Или нечем?
– Нечем, – кинул я. – На это вы и рассчитывали… Что вам от меня нужно?
– Ничего, только деньги.
Я уже находился в плотном окружении четырех громил. Я мог бы, пожалуй, воспользоваться ружьем – не снимая его с ремня, выбросить из-под себя приклад и точным ударом в подбородок поразить стоящего передо мной парня. Под удар стоящего за моей спиной противника я подставлю рюкзак, а сам ударю ногой громилу справа. Но с четвертым парнем я сладить никак не смогу. Он ударит меня сбоку. А кулаки у него крепкие, тяжелые. И на ногах ботинки с бронебойным носком.