Невеста моего брата
Шрифт:
— Без глупостей с моим братом, хорошо?
— Не стоило бы оставлять меня наедине с таким хорошеньким парнем, как твой брат, в городе, где во все блюда кладут паприку.
Снова зазвонил телефон. Софи сняла трубку. Это был Фабьен. Она сказала, что я полечу с Аннабель в Париж.
— Твой брат благодарит тебя от всего сердца, — сообщила торговка сырами.
Голос Фабьена сильно взволновал ее, ей даже стоять трудно было, и она присела на кровать. Я послал ей воздушный поцелуй, в ответ она улыбнулась. Зазвонил мой мобильный. Это была Аннабель. Она не могла дозвониться на телефон
— Я уже в лифте, — сказал я.
— Это Фабьен вам звонит?
— Да. Он беседует с Софи.
— Значит, едешь ты?
— Ты хотела ехать с Софи?
— Я же сказала, что мне все равно. Поторопись. Следующий самолет на Париж в полдень, я боюсь даже представить себя в зале ожидания в этом дрянном аэропорте, и у меня нет никакого желания сидеть там четыре часа.
— К тому же ты там будешь одна, потому что с моим билетом я не имею права.
— У тебя эконом-класс?
— Нет, но и не бизнес-класс.
— Воспользуешься своими тысячами, чтобы повысить класс.
Двери лифта открылись. На Аннабель были те же белые штаны, которые она надела на премьеру фильма Фабьена, но, приблизившись к ней, я увидел, что это был не тот белый цвет, а значит, и не те штаны. У меня возник вопрос, сколько штанов в шкафах Аннабель на улице Батиньоль? И уже тогда я не сомневался, что у меня будет достаточно времени их пересчитать, потому что я буду жить там в течение трех следующих недель. Под козырьком кепки лицо Аннабель сияло мальчишеской красотой.
— Нескоро ты, — сказала она.
— У тебя нет багажа?
— Я оставила чемодан в такси.
— Это такси Сити?
— Нет.
— Значит, шофер уже уехал.
— Ты дурак.
Слова, которых я ждал со вчерашнего вечера. Отныне, когда я их слышал, это значило, что я с Аннабель, а значит, я — счастлив.
Еще она сказала:
— Тебе так хорошо, небритым. Можно подумать, что ты актер.
Я подумал, в какой момент я попытаюсь ее поцеловать. При взлете? При посадке? И главное, когда мы будем заниматься любовью. Этим вечером? Завтра утром? О людях, находящихся в эйфории, говорят, что они витают в облаках. У меня было ощущение, что я нахожусь внутри облака. И это чувство усилится, когда в «Аэробусе» мы с Аннабель взлетим в венгерское небо.
* * *
Она сказала:
— Я не знаю почему, но с тех пор, как я с тобой познакомилось, мне очень хорошо с тобой.
Несмотря на раннее время, у нас в руках были бокалы с шампанским. Аннабель отпила глоток. Она пила алкоголь только в свой день рождения (14 августа) и на Новый год. Все остальные дни в году она пила только кока-колу и минеральную воду. Еще она любила молоко, горячее или холодное. Ни чай, ни кофе: они мешали ей заснуть. И как говорила ее мать, от них желтели зубы. Какал у нее мать? Она мне никогда не рассказывала о ней. Фабьен ее знает?
— Она его обожает. У нее есть все его фильмы на DVD. Как только она видит о нем заметку в журналах, она ее вырезает. Они любят совместные прогулки верхом в имении.
— В каком имении?
— У моих родителей есть замок в Гатинэ. Я хорошая партия,
Она попросила у стюардессы еще один бокал. Я посчитал должным сделать то же самое. Но посоветовал девушке притормозить с алкоголем.
— Знаешь, сколько бокалов с шампанским выпивает Фабьен на вечеринках? Мне там так скучно, что я их считаю. Не менее десяти. Пятнадцать, двадцать. Если бы ты знал, в каком состоянии он возвращается домой. Один раз из двух я ухожу раньше него. Это печальное зрелище.
— Тогда не показывай его мне.
— Это мой второй бокал!
— Сейчас утро, и ты не позавтракала.
— Какой брюзга! Надо было попросить Софи лететь со мной. Она бы не ломалась, а напилась вместе со мной. Меня только что бросила звезда кино!
Преимущество пьяных людей в том, что им не надо задавать вопросов, они говорят сами. Я не понимаю, почему полицейские на допросах не поят подозреваемых: тогда они куда больше узнали бы об их преступлениях, чем отколотив их. Меня удивляет, что в Гуантанамо американцы не подумали об этом веселом методе получения признаний. Намного легче напоить мусульманских узников, потому что, как и Аннабель, они не привыкли пить.
— Я даже должна была вернуть ему ключи от квартиры на улице Ангьен. Ему повезло, что я их взяла с собой. Он также попросил ключи от квартиры в Нейи, но они остались на Батиньоль. Их я должна отправить ему завтра. Заказным письмом, потому что он боится, что они потеряются. Как будто мне больше делать нечего, как торчать на почте.
— Я сам займусь почтой.
— Там есть одна в двухстах метрах от меня, на улице Марьот. Ты ведь переночуешь у меня дома? Ты не оставишь меня одну?
— Нет, моя любовь.
— Я сказала «переночуешь», а не переспишь со мной.
— Я не сплю с девушками, которые пьют. Это слишком дорого.
— Ты дурак.
На этих словах мы поцеловались. Это был наш третий поцелуй со времени нашего знакомства. С запахом шампанского. Которое пахнет не очень приятно.
— Почему ты закрываешь глаза, когда целуешь меня? — спросила Аннабель.
— Чтобы тебя видеть.
— Красиво.
Она сказала это таким тоном, которым только что обозвала меня дураком, и это означало одно и то же.
После того как она дала мне поцеловать свои драгоценные губы, я не мог отказать ей в третьем бокале шампанского. Я сам воспользовался этим и взял себе второй бокал. Что могло быть лучше, чем пить вместе с ней? Но так не думала стюардесса, которая начала искоса поглядывать на нас, решив, что я режиссер порнофильмов, пытающийся споить одну из своих будущих актрис.
— Вчера я заказала столик в Сирано, — рассказывала или признавалась Аннабель. — Он очень изысканный. Мы ходили туда в первый вечер с режиссером и директрисой фильма. Ты знаешь, что мне па это сказал Фабьен? Что он устал, что он хочет остаться в номере и заказать что-нибудь у обслуги. Когда он должен выходить со мной, он всегда уставший. Как только он ужинает с кем-то другим — он в отличной форме. Я ему сказала, что мне все это осточертело. А он мне заявил, что это кстати и что ему тоже все осточертело. Мы все высказали друг другу. Ты знаешь, что твой брат подлец?