Невеста на неделю, или Моя навеки
Шрифт:
— Так лучше? — послала немой вопрос.
Поля представила, какая картина откроется парням, как только они обратят внимание на сцену. Гитара, парящая в воздухе грифелем вниз, и по бокам две стройные женские ножки.
Ждать долго не пришлось.
— Кто здесь? — рявкнул Кассандр.
Флида вздрогнула и еще плотнее вжалась в гитару. Но Полина подумала, что если уж поймали на горячем, то лучший способ выкрутится — сделать вид, что ничего особенного не произошло. Она распрямилась и сказала независимым голосом: — Мы.
— Что вы тут делаете?
А на счет свирепого взгляда
— Оставьте инструмент в покое, пока не сломали, — рыкнул Кассандр в адрес Флиды, которая продолжала срастаться с гитарой.
— Так что вы тут делали? — повторил вопрос брата Эмиль.
Перекрестный допрос. Ситуация требовала немедленной импровизации, и Полина выдала не моргнув глазом:
— Мы собирались отрепетировать номер. Хотим выступить на празднике урожая. Кажется подходящая причина, уважительнее не придумаешь.
— Что? — хором переспросили братья.
У обоих глаза на лоб полезли. Самое интересное, что у Флиды тоже. Ее бледность приобрела зеленоватый оттенок.
— А вы разве умеете играть? — с подозрением спросил Кассандр.
— Разумеется, умеем, — заверила Полина.
— Любопытно, — саркастично хмыкнул Эмиль.
Поля поняла, что он ни капли не верит. Еще бы. Она ведь, в отличие от него, еще в самолете рассказала ему о себе все—все—все. И игры на музыкальных инструментах в числе ее увлечений не значилось.
— Ну, если девушки хотели отрепетировать, не будем же мы им отказывать в такой полезной инициативе, — Эмиль уселся на стул рядом со сценой, удобно откинувшись на спинку, и кивнул брату, приглашая последовать примеру.
— Начинайте, — многозначительно глянул на Полину.
Знала она уже этот взгляд. Ситуация начала забавлять босса. Думает, будет сильно весело, если девушки, представления не имеющие о нотной грамоте, начнут тренькать? А вот Кассандру, похоже, было не до шуток. Он продолжал злиться и опасаться за судьбу инструмента.
— Пусть лучше расскажут, что на самом деле тут делали.
Нет. Кассу об этом знать не обязательно.
— Говорю же, собирались репетировать, — Полина подошла к горничной, аккуратно забрала из ее рук гитару и шепнула: — Давай, Флида, покажи, на что способна. Утрем тут кое—кому носы.
Оставшись без спасительного щита, горничная еще больше смутилась. Стояла ни жива ни мертва, изучая носки своих ног. Но Поля почему—то в нее верила. Она подошла к микрофону и объявила:
— Композиция называется «Риск — дело благородное», — придумала на ходу. — За клавишными — Флида. Прошу любить и жаловать.
Эмиль в предвкушении «шедеврального» выступления поаплодировал.
— Ударные — ваша покорная слуга, Полина.
А что там сложного? Будет в такт музыке по тарелкам постукивать, и всего—то делов.
Новая порция аплодисментов,
— Испортят инструменты.
Эта фраза реанимировала Флиду. Ей, посвятившей годы занятиям музыкой, не доверяют инструмент?! Она гордо вскинула голову и грациозно заняла место возле синтезатора. Поля проследовала к ударной установке.
Глава 22. Часть 2. Риск — дело благородное
Кассандр сел на стул рядом с братом с каменным выражением лица. Не оставалось сомнений: чуть что соскочит и вышвырнет двух самозванок вон. Полина под его сверлящим взглядом мужественно изображала невозмутимость и пыталась быстренько изучить ударную установку.
Несколько барабанов разных форм и размеров, металлические тарелки — назначение этих предметов было более—менее понятно, но кроме них имелись сосуды из материала похожего на хрусталь. Некоторые пустые, некоторые наполовину наполненные синеватой жидкостью. Как извлекать из них звуки оставалось загадкой. И это была не единственная головоломка, которую предстояло разгадать. Поля заметила на подставке барабанные палочки. Некоторые из них напоминали молоточки — имели набалдашники на концах, другие больше походили на указки. Всего насчитала восемь штук, а рук у Полины, между прочим, как у всех нормальных людей, все—таки чуть меньше — две.
Взять помощь зала, к сожалению, было нельзя. Пришлось действовать наобум. В правой руке зажала молоточек, в левой — указку. После чего картинно занесла их над барабанами — изображая готовность вдарить.
Кассандра от ее действий аж перекосило. Но Полина продолжала игнорировать его тяжелый взгляд. Даже если звуки получатся не слишком благозвучными, она придумает, как выкрутится. Опасалась только за Флиду. Девочка, похоже, особой стрессоусточивостью не обладала. Справится ли с волнением? Поля перевела на горничную взгляд. Зря переживала. Флиду было не узнать. Гордая посадка. Спина идеально прямая, плечи расправлены. Легкий румянец выдавал волнение, но ни грамма подавленности или скованности. Плавным профессиональным движением она занесла руки над клавишами. Столько было изящества в этом простом жесте, что Поля невольно залюбовалась. Она не узнавала в девушке, сидящей за синтезатором, неловкую горничную — это была утонченная принцесса, чистая, воздушная, бесконечно милая.
Ее длинные тонкие пальцы опустились на клавиши и заскользили по ним с такой легкостью и виртуозностью, что можно было получать удовольствие, просто наблюдая за их движениями. Низкие бархатные звуки наполнили зал. Теплые и ласковые, как августовский морской прибой. Волны убаюкивали, уносили в безмятежность, обещали нирвану. Но вдруг тревожные высокие ноты нарушили спокойствие. Они звучали тягуче, как стон, а потом неожиданно превращались в трель, дрожали трепетно, словно слезинки на ресницах. Воображение нарисовало картину расставания двух влюбленных. Они еще рядом, но уже тоскуют друг по другу. Она держит его за руку, но ему уже пора идти. Шаг за шагом — он все дальше. Она не уверена, что снова увидит его. Слезы катятся по щекам. Сквозь их пелену уже не разглядеть любимого.