Невеста на неделю, или Моя навеки
Шрифт:
Сегодня Кларисса могла себе позволить выспаться. Ее смена начиналась после обеда. Когда укладывалась в постель после ночного приключения, дала себе установку подняться не раньше одиннадцати. Но во дворце Вернандины никогда ничего не происходило по заранее намеченному плану. Тут приключения сыпались на голову градом, непредсказуемо меняя ход событий. Поэтому Кларисса даже не удивилась, когда в восемь утра ее разбудил стук в дверь.
— Флида, будь другом, подмени, — Писана, горничная утренней смены, смотрела умоляющими глазами. — Очень—очень надо отлучиться. А вечером я за тебя отработаю.
— Хорошо, —
— Спасибо! Ты прелесть, — та чмокнула в щечку. — Мой участок — правое крыло, комнаты с первой по пятую. Сменить постель и прибраться, если требуется. Все, как обычно.
Для опытной горничной — задача на пару часов, но для Клариссы фронт работ выглядел внушительно. Пришлось быстренько привести себя в порядок и приступать. Начала с дальней комнаты. Тихонько постучалась, приоткрыла дверь. Какое счастье, хозяев внутри не обнаружилось. Кларисса испытывала сильное смущение, если случалось наводить порядок, когда кто—то наблюдал за ее действиями. Все—таки получалось у нее пока не совсем ловко.
Со второй комнатой повезло меньше. На стук откликнулся женский голос:
— Входите.
Она проскользнула внутрь со стандартной фразой:
— Извините, что потревожила. Горничная Флида. С утренней уборкой.
Когда увидела расположившуюся в апартаментах девушку, остолбенела. Та лежала на кровати поверх покрывала в одежде и обуви. Сердце затрепыхалось в груди быстро—быстро, но не от возмущения, что хозяйка комнаты бухнулась в постель, не разувшись. Дело в другом. Кларисса узнала ее — троюродная сестра, принцесса Тпрулина. У них были поверхностные отношения, виделись крайне редко, но все же той хватит одного внимательного взгляда, чтобы понять, кто перед ней.
Кларисса судорожно соображала, что же делать. Тпрулина — известная сплетница. Если узнает сестру, раструбит всем и каждому, в каком качестве та гостит у Вернандины. Слухи пойдут чудовищные. Тпрулина умела сгустить краски и приврать. Кларисса никогда не завидовала тем, кто попадался на острый язычок сестры.
Эх, если бы здесь была Полина, она бы помогла выкрутиться. Рядом с ней и у Клариссы просыпался дух авантюризма. Но в одиночку выбраться из щекотливой ситуации было совсем непросто. Единственное, что пришло в голову, это отвернутся и потупится.
К счастью, Тпрулина к приходу прислуги осталась совершенно равнодушной — была занята разговором по телефону. Даже не глянула в ее сторону, лишь махнула рукой: мол, делайте по—быстренькому, что требуется, и убирайтесь.
Кларисса, стараясь не разворачиваться к ней лицом, начала смахивать метелкой пыль с мебели. Движения от волнения были еще более неловкими, чем обычно. Как бы вместе с пылью не смахнуть какую—нибудь дорогущую вазу. Вот тогда уж точно внимание хозяйки комнаты гарантировано. Но зря Кларисса так сильно переживала. Горничная интересовала Тпрулину не больше, чем какой—нибудь предмет мебели. Это позволило постепенно перебороть волнение настолько, что Кларисса даже стала бросать осторожные любопытные взгляды в сторону сестры.
Интересно, что она делает во дворце? Приехала на праздник урожая? Вернандина
— Краслер, дорогой, ты уже подъехал? Хорошо. Иду к воротам встретить тебя.
После этих слов соскочила с кровати и вышла из комнаты. Кларисса вздохнула с облегчением. Теперь оставалось только придумать, как в дальнейшем не попадаться Тпрулине на глаза.
Уборка в двух следующих комнатах прошла без эксцессов. Оставалась последняя — пятая. Клариссе снова повезло. Хозяина в апартаментах не обнаружилось. Почему хозяина, а не хозяйки? Сложно объяснить, но стоило переступить порог, сразу стало понятно — в комнате обитает мужчина. Причем, Кларисса без труда догадалась даже, кто именно.
Темные тона. Черные шторы. Минимализм и строгость. Ни одной лишней детали. Узкая кровать аккуратно заправлена черным покрывалом. Творческий беспорядок царил лишь в одном месте — у окна. Там располагался портативный синтезатор и аппаратура. Множество проводов, скрепленных в связки, были подоткнуты к колонкам и двум огромным экранам. Неровные стопки бумаг, распиханы небрежно по полкам. Кларисса догадалась, что это. Самодельный пульт, чтобы сочинять электронную музыку. Самодельный, не значит кустарный. Любой профессионал позавидовал бы.
Кларисса подошла поближе. Дыхание сбилось от волнения. Было в этой аппаратуре ручной сборки что—то, что заставляло сердце выстукивать неровный ритм. Она не могла объяснить, почему так трепещет. Дома у нее имелась целая зала для занятий музыкой. Там стоял роскошный рояль и другие инструменты. Но клавиши синтезатора как будто были абсолютно другими. Внешне, конечно, обычные: длинные белые, короткие черные, но на самом деле особенные. Это они стонали и кричали под пальцами Кассандра, когда он пытался переложить на ноты то, что творилось в душе.
Она еще никому не признавалась, даже себе, что влюблена в его музыку. Нет, «влюблена» — неподходящее слово. Она больна ею. Музыка Кассандра ломает что— то внутри, рвет, раздирает, жжет. Это совсем не похоже на гармонию и умиротворение, какое ощущаешь, когда слушаешь классику. От пронзительных нот Касса становится нестерпимо больно и хочется рыдать, а еще лучше — убить исполнителя или… или сгореть в его огне вместе с ним.
Кларисса не удержалась. Подошла еще ближе и села за пульт. Конечно, догадывалась, что Кассандр не позволял такое никому. Но не смогла устоять перед диким желанием. Хотела ли она сыграть что—то? Нет. Просто прикоснуться дрожащими пальцами к прохладным клавишам. Зачем нажимать на них? Музыка и так звучала в ней.