Невеста наместника
Шрифт:
Опасения оправдались.
Бледная Алистери привела ее в одну из давно пустующих гостиных, плотно закрыла дверь. Несколько раз пробежала по комнате, как будто что-то проверяя, но на самом деле просто пытаясь успокоиться. Ее беспокойство передалось и Темершане. Впрочем, если бы случилось что-то в крепости или, например, с чеором та Хенвилом, вряд ли это заставило бы хозяйку так волноваться.
Темери ждала — просто не знала, что сказать.
Наконец Алистреи немного успокоилась. Остановилась у окна, за которым теплое солнце
— Кто вы, чеора та Сиверс? Кто вы, и почему разрушаете мою жизнь?
Темери подошла к тому же окну, но остановилась на некотором расстоянии от хозяйки. Понимала, что ближе к ней подходить не стоит. Что-то случилось в ее семье. Вероятно, что-то сказал… или сделал… ее муж, такое, за что ответ она решила спросить с Темершаны.
— Нас представили. Я не лгу — мое имя Темершана та Сиверс. Я — невеста наместника Кинрика, вероятно, это вам известно. Да, есть кое-что еще. Но я обещала Шеддерику та Хенвилу… и вашему мужу — тоже… что не буду рассказывать большего никому — просто потому что так будет безопасней и для меня и для вас.
— Сегодня он сказал, что мы должны уехать. Что вы — нам не друг. Но он еще сказал, что даже если вы его простите, Шеддерик не простит никогда.
— Светлый лорд хочет, чтобы вы уехали?
— Я и Валетри. Он уже приказал паковать вещи, но я не могу… он изменился. Я знаю его шесть лет, я видела его всяким, злым, больным, пьяным, усталым. Но никогда он не был… никогда не отталкивал меня. И у него никогда не было такого взгляда. Именно поэтому я спрашиваю, кто вы, чеора та Сиверс? Кто вы, и какое вам дело до моей семьи?
— У вас кровь…
Действительно, Алистери в тот момент повернулась к Темершане, и та заметила, как возле левой ноздри у нее скопилась капелька крови. Темери быстро вытащила из рукава платочек и протянула хозяйке.
Та потрогала пальцами лицо и, обнаружив капельку, зажмурилась, да так и стояла несколько мгновений, словно не веря.
Потом медленно взяла платок, промокнула кровь. Нашарила высокий стул под чехлом, села, запрокинула голову.
— Я болею, — сказала тихо. — Наша земля — южнее, в горах, там много цветов и виноград, но врачи сказали, нужен морской воздух. Ланне не стал ждать — мы собрались и переехали в этот дом. И все было хорошо… так долго все было хорошо…
Темери хотела сказать, что уезжать ей никуда не надо и что она поговорит с чеором та Дирвилом. Но почему-то просто села рядом с Алистери и взяла ее за руку. Так, как сделал Шеддерик вчера вечером, когда ехали на встречу с хозяином Каннегом — и с неизвестностью.
В тот момент ей было жаль всех — и Алистери, и Валетри. Даже чеор та Дирвил вызывал не злость и не страх, а досаду: почему он — совсем другой человек? Почему он вдруг — старый товарищ чеора та Хенвила, любящий отец и муж, а вовсе не одно из кровавых чудовищ из ее прежних снов? Себя тоже было жаль —
И именно сейчас она кое-что действительно могла изменить…
Чеора Алистери легонько сжала ее пальцы в ответ.
И Темери решилась:
— Не надо никуда уезжать. Только не из-за меня.
— Что он сделал? В чем он себя винит? Темершана, я верю вам, но я верею и своим глазам и чувствам. Я вижу, как ему плохо и не могу помочь. И ничего не могу изменить…
— Он справится, — улыбнулась Темери, радуясь, что Алистери не видит, какая у нее получилась кривая, болезненная улыбка. — Я это точно знаю. Я же справилась… а я всего лишь женщина, которой некого защищать…
— С чем?
Она не успела ответить. Даже не успела придумать, что ответить. Дверь распахнулась настежь, с шумом. В комнату влетел чеор Ланнерик — бледнее, чем его жена.
Темершана даже сама понять не успела, как вскочила на ноги. Но вдруг оказалось, что хрупкая маленькая Алистери уже стоит между ней и своим мужем, словно бы закрывая собой.
Тот остановился, словно налетел на каменную стену, с разбегу, да головой.
Перевел взгляд с одной на другую и словно что-то понял для себя: вдруг ссутулился и отступил на шаг.
У Алистери из руки выпал окровавленный платок.
— Ланне… — прошептала она одними губами. Темери услышала лишь потому, что стояла совсем рядом.
Темери задушила в сердце внезапно накатившую, непонятно откуда взявшуюся тоску, и мысленно обратившись к Золотой матери Ленне, вышла из-за спины Алестри.
— Светлый лорд, нам надо поговорить.
— Что вы ей сказали? — хрипло спросил Ланнерик, снова обретая силы двигаться. — Алистреи, не слушай ее… родная, не верь не единому слову, слышишь…
— Светлый лорд, замолчите! — Темери и сама не думала, что сможет так разговаривать с чеором та Дирвилом. Но она испугалась, что он сейчас окончательно сломает то, что еще можно исправить, и закричала больше от испуга, чем от злости. — Слышите? Вы обещали чеору та Хенвилу, что обеспечите мне защиту. Я тоже кое-что обещала. И держу слово. В отличие от вас!
— Что?
Светлый лорд, словно воздухом подавился, — Темери слов не сдерживала и выговаривала ему все, что придет на ум. Он не мог ожидать обвинений в нарушенном обещании.
— Светлый лорд чеор та Дирвил, — уже тихо и почти ровно сказала Темери. — Я уверена, вы не хотели нас пугать и прерывать нашу беседу. Чеора Алистери рассказывала мне о виноградниках, что были неподалеку от вашего дома в горах и о том, почему вы перебрались в Тоненг. Я никогда не бывала южнее Тоненга.
Дирвил переступил с ноги на ногу и ухмыльнулся:
— По вам не скажешь, что вы — мальканка. Вашему хладнокровию позавидовал бы сам ифленский имперавтор.
Хладнокровию? Да у нее коленки тряслись от ужаса, и кулаки разжимать приходилось силой воли.