Невеста-обманщица
Шрифт:
Этой девчонке удалось обыграть ее. Господи, какая же она дура! Боже милостивый, какой нечистой силой ее занесло в это кошмарное семейство?
Так легко дать себя провести какой-то девчонке, прикинувшейся наивной. Господи, до чего же обидно! Еще обиднее, чем свалиться с лошади на глазах у Дугласа.
Дуглас стоял на нижней ступеньке крыльца, уперев руки в боки. Он мрачно наблюдал за подъезжающим экипажем, который миновал широкую арку и остановился в шести футах от него. Лицо кучера светилось триумфом. Усталая улыбка выдавала безмерное облегчение. Дуглас порадовался,
Он хорошо знал сестру. И не ошибся в ней. Она действительно привезла его непокорную жену, и гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Ей следовало родиться мужчиной; из нее получился бы превосходный генерал.
Дверь экипажа открылась, и из нее выскользнула Синджен. Дуглас не пошевелился, он напряженно ждал, когда появится следующий пассажир. Выдержав паузу, Александра покинула свое убежище и, с поникшей головой, опустив плечи, предстала перед ним. Судя по всему, она признала свое поражение, и его разозлило его еще больше.
— Я вижу, вы вернулись, — приветствовал он ее ледяным тоном.
— Да, — ответила Александра, не поднимая глаз. — Мне очень не хотелось этого делать, но как выяснилось, мне не по силам справиться даже с самой младшей из Шербруков.
Она с трудом удерживала свой саквояж, чем окончательно взбесила его. Не успела оправиться от болезни, а уже решила сбежать, да еще тащит сама этот чертов саквояж!
— У большинства из нас есть голова на плечах.
— Могу я уехать теперь, милорд? — говоря это, она подняла голову и смело посмотрела ему в лицо. — Я хочу уехать. Могу я получить августейшее позволение вашей милости?
— Нет. — Дуглас подошел к ней и забрал у нее саквояж. — Идемте со мной.
Алике не двинулась. Дуглас не сомневался, что все слуги пристально следят за этой идиотской мелодрамой, свидетелями которой они стали, и что сейчас он дает богатейшую пищу для сплетен, которой хватит на долгие зимние вечера.
Придвинувшись ближе, он тихо заговорил.
— Я до смерти устал от ваших необдуманных поступков. Вы не даете себе труда хоть немного подумать, прежде чем сделать что-то. Я больше не намерен терпеть ваше безрассудство. Вы сейчас пойдете со мной, и ради Бога, перестаньте вздрагивать при каждом моем слове, словно я собираюсь ударить вас!
Она расправила плечи и прошла за ним в дом. Ее свекровь стояла в холле и, казалось, сейчас начнет изрыгать огонь на нее. Александра непроизвольно отпрянула назад. Ее заставили вернуться сюда. Она посмотрела на молодого человека, стоявшего рядом, и догадалась, что это Тайсон, младший брат, влюбленный в девушку с двойным именем и без признаков бюста. Синджен нигде не было видно, но Алике не сомневалась, что она прячется где-то поблизости и наблюдает за происходящим. Истинная Шербрук, она не могла пропустить такой захватывающий спектакль.
Заметив, что она встала, Дуглас обернулся:
— Ну, что еще?
— Когда
— Что вы, черт вас возьми, имеете в виду?
— Вы отлично знаете, о чем я говорю; ведь вы не хотите, чтобы я здесь осталась. Я уехала сама, чтобы сберечь ваше драгоценное время и избавить себя от дальнейших издевательств, которые вы мне уготовили. Спектакль под названием “Укрощение строптивой” окончен. Если вы только позволите мне уехать, то больше никогда не увидите меня.
Она остановилась, чтобы сдержать горькие нотки, появившиеся в ее голосе.
— Ведь я не ошибаюсь, вы решили вернуть меня отцу? Или вы еще недостаточно насладились моим унижением? Вам хочется лично сообщить моему отцу, что я — неудачное приобретение, а потому вы хотите получить свои деньги обратно?
— Дьявол, говорите тише!
— Отчего же? По-моему, для вашей матери я так же желанна в атом доме, как чума! Полагаю, мои речи должны быть ей приятны.
— Тише, вам говорят!
— Нет, я не буду говорить тише! И я отказываюсь считать вас своим мужем! И больше не буду вам повиноваться.
— Вы находитесь в моем доме! Я здесь хозяин, и никто другой. И вы будете делать то, что я вам скажу, и довольно об этом! Ни слова больше, мадам.
И тут Александра, такая мягкая и спокойная от рождения, такая разумная и кроткая, налетела на своего мужа и ударила его в грудь кулаком.
Он позволил ей ударить себя только потому, что совершенно опешил от удивления и внезапности ее натиска. Ее лицо пылало, глаза сверкали недобрым огнем. Осторожно сжав тонкие запястья, он отвел от себя ее руки.
— Все, Александра, успокойтесь. А теперь нам надо с вами поговорить.
— Нет.
Дуглас всегда свято верил в силу рассудка. До сих пор ему удавалось в любых ситуациях держать себя в руках. И он привык к тому, что является хозяином в этом доме; ему никогда не приходилось это кому-то объяснять, это и так было для всех неоспоримым фактом. Его никогда не считали ни деспотом, ни злобным самодуром. Но его слово для всех было законом, а его решения не подвергались сомнению. И вот эта несчастная женщина осмелилась пойти против него. Это было возмутительно и недопустимо. Но, впервые столкнувшись с подобной ситуацией, он не знал, как поступить. В армии, если бы перед ним стоял солдат, оказавший неподчинение, он знал бы, что делать. Но как заставить подчиниться жену, да еще на глазах у всей прислуги и семьи? Да еще если она ударила его?
— Нет, — повторила она снова, приободренная его молчанием.
— Позволь ей уехать, — вступила вдовствующая графиня в разговор. — Она хочет уехать, так разреши ей, Дуглас.
Дуглас ответил ей взглядом, какого она еще никогда у него не видела.
— Мама, я предпочел бы, чтобы вы не вмешивались.
Она застыла с открытым ртом. Дуглас опять повернулся к жене:
— Если вы не пойдете со мной сейчас же, я просто перекину вас через плечо и понесу.
Если это и было угрозой, то довольно необычной. Тем не менее Алике сомневалась, что Дуглас захочет устраивать еще одну сцену перед слугами. Нет, он слишком горд для того, чтобы допустить такое безобразие в своем доме, в своей семье. Она повернулась на каблуках и пошла к выходу, высоко держа голову и распрямив спину.