Невеста оборотня, любовница вампира
Шрифт:
– Обмельчал господин Морозов, приглашает на бал кого ни попадя! То ли дело раньше – только леди и джентльмены, никого со стороны…
Лора даже сразу не нашла, что ответить. Ни фига себе заявленьице! Если у неё в предках нет графов и князей, это значит, что она второго сорта? Как та осетрина? Ну погоди, лощёный роковой мачо! Не стоит так обращаться с девушками!
То ли это поместье так на неё подействовало, то ли внезапно гордость очнулась от долговременной комы, но Лора, которая раньше сбежала бы с поджатым хвостом и забилась бы в угол, теперь ответила, подняв подбородок повыше:
– Тебе
И, полюбовавшись секунду на его взлетевшие от удивления на лоб красивые брови, она поднялась по ступенькам крыльца, прошла мимо Макса ко входу и оглянулась на мажордома. Тот слегка склонил голову, чтобы спрятать мимолётную улыбку, и поспешил, насколько это было возможно при его сединах, открыть дверь и пригласить Лору внутрь.
Коридор во флигеле был узким, видимо, для того, чтобы выиграть в размерах комнат. После просторного холла Лора почувствовала себя, как в гробу. Но в гробу вполне симпатичном: с голубыми обоями в вертикальную полосочку, одинаковыми дверями с позолоченными ручками в виде розочек и картинами в простенках. Ефим провёл Лору почти до конца коридора и распахнул предпоследнюю дверь:
– Прошу вас, мадемуазель. Это ваша комната. Возможно, вы разделите её с другой молодой дамой.
Лора вошла и обалдела. Комната была… красной. Не алой, конечно, но достаточно агрессивной. Везде, буквально в каждом углу, торчало что-то позолоченное: там ножки кровати, тут подлокотники кресла, подсвечники на столике, рама зеркала… У Лоры зарябило в глазах, и она прислонилась к косяку. Мажордом с гордостью сделал широкий жест, обводя комнату:
– Стиль ампир, выдержанный до последней зубочистки!
– Я вижу, – буркнула Лора. – У Стендаля было «Красное и чёрное», а тут красное и золотое!
– Господин Морозов уделяет большое внимание деталям. Он лично проверяет работу дизайнеров!
– Похвально, – кивнула Лора. – А когда он работает, если всё проверяет сам?
– У вас будет возможность расспросить его лично, – склонил голову старик. – Вот здесь телефон, взгляните на секунду: две кнопки. Одна из них, розовая, служит для вызова горничной, жёлтая же позволяет связаться с кухней и сделать заказ. Всё очень просто.
– А как звонить в город? – Лора осторожно положила сумку на кровать и снова огляделась. Здесь неплохо. На первый взгляд ужасно, конечно, но, когда немного привыкнешь к засилью красного, детали выходят на первый план и очаровывают напрочь.
– В город можно позвонить только из кабинета господина Морозова. В случае любых, даже самых незначительных проблем вызывайте горничную. А теперь позвольте откланяться, надеюсь, что бал придётся вам по душе!
Он действительно поклонился и вышел из комнаты. Лора вздохнула, чтобы хоть немного прийти в себя в красном великолепии стиля ампир, и села на кровать. Мягко! И вместе с тем неожиданно удобно. У бабушки в деревне во времена далёкого детства была перина из настоящего гусиного пуха, так Лора утопала в ней, как ягода в жидком тесте. А здесь матрас легко прогибался под попой, но не расплывался под тяжестью тела. Интересно, каково на нём спать? Попробовать, что
Лора сбросила туфли и растянулась на кровати во весь рост. Словно повисла в невесомости – таким мягким и пружинящим оказался матрас. Хорошо-о-о… Взгляд её зацепился за балдахин, прикреплённый к потолку: круглый, обшитый тканью и тесьмой, украшенный смешными висюльками, с лёгким тюлем, который сейчас был собран у изголовья кровати, а в разложенном виде должен был надёжно скрыть всю постель. Удобно, наверное, когда спишь с незнакомыми людьми в одной комнате. Подселят к ней кого-нибудь на эти две ночи, или так и останется одна? Лора посмотрела на вторую кровать, стоявшую ближе к окну, с точно таким же балдахином, но другого оттенка. Хоть бы соседка была нормальной, а не истеричной блондинкой с силиконовыми губами…
Чья-то рука похлопала Лору по плечу, и она подхватилась, не понимая, где находится. Симпатичная и по виду ещё юная девушка с копной разноцветных кудрей и чуть раскосыми восточными глазами усмехнулась, уперев руки в бока:
– Ни фига себе ты спишь! Тебя пушками не разбудишь!
– Плохо ночью спала… – пробормотала Лора, пытаясь прийти в себя. Поместье аристократов, кровавая комната в стиле ампир, бал… А это соседка, что ли?
Девушка тряхнула головой, и кудряшки задорно спружинили, словно были из проволоки. Жёлтые, красные, синие прядки чередовались с чёрными, и Лора решила, что девушка всё же брюнетка.
– Ну давай знакомиться, мы вроде ещё не встречались? Я Милана!
Она зашвырнула на соседнюю кровать кожаную куртку с твёрдыми вставками на плечах и спине, и Лора увидела на столе мотоциклетный шлем, украшенный черепушками и одновременно стразами. Милана была одета в широкие штаны защитного цвета с сотней карманов и нарочито толстыми застёжками-молниями и в серый топ с Сердитым Котиком. На ногах у девушки красовались мужские берцы со стальным носком. Даже удивительно, где можно было найти такой маленький размер, ибо ножка у Миланы казалась Золушкиной.
– Очень приятно, – начала Лора и осеклась.
Между кудряшек на лбу у Миланы стремительно выросли два остреньких рожка, чёрных, как и волосы, а из-за спины показались покрытые тёмными перьями полусложенные крылья. Лора прижала ладонь ко рту, моргнула пару раз и оглохла от визга. Потом поняла, что визжит она сама – от ужаса, когда поняла, что ей это не привиделось! И рога, и крылья, и даже хвост – длинный, гибкий, с пикой на конце…
Милана подпрыгнула от неожиданности и замахала на неё рукой с длинными загнутыми когтями:
– Чего орёшь?! Замолчи, всех перепугаешь!
Лора послушно заткнулась и зажмурилась. Пусть она исчезнет! Пусть исчезнет это жуткое виденье!
В дверь застучали, и раздался тревожный женский голос:
– Мадемуазель, всё в порядке? Мы слышали крик!
Лора снова открыла глаза и с ужасом убедилась, что Милана была всё ещё в образе чёртика. Более того – чёртика сердитого, ибо девушка нахмурилась, как на нашкодившего ребёнка, и фыркнув, пошла к двери. Открыла с улыбкой:
– Всё отлично! Просто моя соседка уснула, а я её неожиданно разбудила, вот она и вскрикнула!