Невеста пирата
Шрифт:
Последняя волна подбросила его и швырнула на берег, опустошенного и бессильного. Спаянные страстью, они не разомкнули объятий. Ее крик прозвучал отчаянным эхом его стона.
Они лежали неподвижно, хотя жар уже начал спадать. Она уткнулась лицом в его плечо, и Логан, поднимаясь, удержал ее в таком положении. Два сердца бились рядом, одно сильнее, другое чуть тише. Он погладил ее по волосам и, коснувшись губами уха, прошептал:
— Я не знал.
Ред шевельнулась. Логан ослабил объятия, позволив ей соскользнуть на землю. Она отступила. Поправила дрожащей рукой мокрые
— А зачем тебе было знать? Я сама сделала выбор.
Он поймал себя на том, что всматривается в ее глаза, как будто ищет там что — то. Но что?
А вот она, наверное, увидела что — то в его глазах, потому что вздохнула и попыталась улыбнуться.
— Боже мой, лэрд Хаггерти… Я же пират. Я убивала людей. Я не знаю жалости. Это… это… не важно.
Ему стоило трудов изобразить серьезность. Он не хотел принуждать ее делиться с ним своими слабостями, ведь она только что открыла самый большой секрет.
— Бобби, ты убивала, потому что защищалась, потому что иначе было нельзя. Ты не допускала несправедливости. Я не могу назвать тебя безжалостной.
Ред качнула головой.
— Я сама решаю, что мне делать, и, в отличие от большинства женщин, которые смотрят в будущее, живу в настоящем. — В синих глазах мелькнуло что — то похожее на смятение, но она тут же спрятала свои мысли за опущенными ресницами. — Ты симпатичный… хорошо сложен… Не хочется умирать, не узнав, каково это. Мы можем погибнуть на этом острове, а я у меня в жизни были только кровь да смерть. Я ничего не видела, кроме чужого дома, корабля и таверн.
Он не мог больше сдерживаться и рассмеялся.
— Другими словами, я оказался лучшим кандидатом, чем те парни, которых ты встречала на Нью — Провиденсе и в других местах.
Ред покраснела, и Логан понял, что зацепил ее по — настоящему, и поспешил предотвратить приближающийся взрыв:
— Прошу прощения. Я только хотел сказать… Рад, что смог услужить капитану.
Она сжала кулаки и отвернулась.
Он протянул руку, тронул ее за плечо.
— Не обманывай себя, Бобби. От этого мало толку. Мы ведь, по сути, животные. То, что ты видела в тавернах, всего лишь результат проявления мужской потребности в женщине. А женщин обычно интересует финансовая сторона. Но ведь искала чего — то другого, чего — то большего. То, что было у нас, это и есть другое. Ты дорога мне. Неужели это не очевидно?
— Нет, — бросила она через плечо. — Ты — лэрд Хаггерти. Англия и Шотландия заключили унию, но Ирландия осталась в стороне. Для меня ты такой же враг, как и любой англичанин.
Логан повернул ее к себе, обнял, прижал к груди. Даже этот короткий всплеск темперамента оживил в нем погасшее было пламя. Он посмотрел ей в глаза.
— Мы не в Англии. Мы в новом мире. И я тебе не враг.
Теперь все получилось иначе. Он не стал предлагать нежность и впился в ее губы с жадностью, не оставлявшей места для милосердия. Подхватив Ред одной рукой, Логан перенес ее на мелководье и опустил на песок. Жар поцелуя уже передался ей, и она не просто отвечала, но и требовала большего. Открыв для себя новые удовольствия, Ред оказалась способной ученицей.
Танец любви начинался медленно.
Неторопливо.
Они не спешили…
Дразнящие ласки… сладострастно — мучительные пытки…
Его пальцы прокладывали путь по склонам холмов ее грудей. Губы следовали за ними легкими, невесомыми шажками. Язык погружался глубже и глубже, впитывая незнакомый, пьянящий вкус…
Ее руки становились все смелее, и их путь лежал вниз — с плеч на грудь, с груди на живот… и дальше… дальше… Логан знал, что не выдержит, взорвется, лишится рассудка и растворится в безумии. Но опасность влекла, притягивала. Словно тонущий, он рвался к свету, а когда вырывался, отчаяние выходило криком.
Танец войны.
Никто не просил о милосердии.
Никто не давал пощады.
Логан знал, что это останется с ним навсегда — ее запах, бархатистая упругость кожи, синева глаз. Даже если ему суждено прожить до ста лет, это — не пройдет, не сотрется. В какой — то момент он почувствовал, что игра закончилась, гордость отступила. Остались только мужчина и женщина, движимые не любопытством или любовным голодом, а чем — то большим.
Чем — то глубоким.
И Ред почувствовала то же самое — Логан увидел это в ее глазах.
Одно дело, когда тебе просто нужна женщина, и другое — когда женщина нужна, чтобы жить, дышать, идти дальше…
Он любил ее так, как только мог, отчаянно стараясь открыть ей все наслаждения, все удовольствия, все радости и не думая о себе. Срывавшиеся с ее губ крики и стоны звучали музыкой рая, отдающейся пульсацией в крови. Каждая ласка стоила того, чтобы умереть за нее.
И снова, когда напряжение достигло предела, они выплеснулись вместе. И снова он остался в ней, открыв для себя тайну последнего стона, последнего спазма, последнего обещания…
Видит бог, он хотел бы, чтобы все получилось мягче, нежнее, тише.
Но нет.
Словно обезумев, словно чувствуя приближение конца, они бились, выгибались, вертелись под глухие шлепки сталкивающихся тел, под неразборчивые звуки, вырывающиеся из — за стиснутых зубов. Сотрясшая ее волна встряхнула и его, и он замер, впившись взглядом в деревья, небо и… Ред.
Потом они долго лежали, взмокшие, вымотанные, хватая воздух. Солнце опустилось за пальмы, и лучи, просачиваясь через кроны, чертили на их телах светлые полоски. Постепенно мир вернулся — с мерным шумом водопада, с тихим плеском воды.
Держать ее в объятиях было счастьем.
Время шло, и посвежевший ветерок унес жар с обнаженных тел.
Ред пошевелилась первая. Отстранилась. Поднялась. Но отворачиваться, демонстрируя ложную скромность, не стала. Наоборот, в ее позе появилась какая — то особенная гордость.
Она и улыбнулась ему по — другому — как познавшая истину женщина.
— Вообще — то ничего такого я в таверне не видела.
Она повернулась и вошла в воду, а когда вышла, оделась и, не взглянув на него, направилась к хижине.