Невеста плантатора
Шрифт:
Фонари взметнулись вверх, освещая позор Силии.
— Джордж, я не вынесу… — Антея побледнела, и заботливый муж тотчас же увел ее.
— Ни капли раскаяния! Точь-в-точь мать! — Всем своим видом Гертруда выказывала неудовольствие, но злорадно радовалась тому, что подозрения ее подтвердились. — Дикарь способен произвести на свет только дикаря. Благодари Бога, что с нами не было мистера Уинвуда, когда Эмили подняла тревогу. Если бы он видел тебя сейчас, свадьба не состоялось бы, а твоя безбожная душа безнадежно погрязла
«Я и так безнадежно погрязла в грехе», — подумала Силия и тут увидела дядю Тео.
— Ах, дорогая… — Он запыхался от быстрой ходьбы. — Ты здесь одна, а это не совсем безопасно… Кругом столько туземцев.
Силия оперлась на его руку, и дядя Тео повел ее к отелю, предостерегающе поглядывая через плечо на молчавшую жену.
— Едва ли они решились бы напасть на белую женщину. И все же ты поступила неблагоразумно. — Слова викария растворялись в воздухе. Впрочем, в отличие от своей супруги он не нашел ничего предосудительного в том, что полуобнаженная племянница отправилась прогуляться по берегу. — Обещай, дорогая, что в следующий раз возьмешь с собой Эмили и оденешься сообразно случаю.
— Обещаю, — заверила его девушка.
— Вот и славно! А теперь пойдем на прием.
Но Силия не хотела идти на прием и не желала никого видеть. Ее унизило бесцеремонное поведение Гранта, пренебрегшего ею. Силия чувствовала себя преданной.
Цыганское пророчество… судьба… предначертание… Пустая болтовня! Как она могла поверить этому и предложить себя в дар мужчине, отвергшему ее?
Случившееся ошеломило Силию. В тот горячечный момент ей показалось, что сбывается предсказание. Но теперь она испытывала лишь унижение.
Как же теперь поступить? Так, как убеждала Гертруда: выйти замуж за того, кому безразлично ее происхождение. А ведь тот, другой, увлек ее, но ни разу не заикнулся о браке.
Быть может, в том и состояло ее предназначение — проделать долгий путь и наконец покориться и принять то, что предлагает человек, сохранявший все эти годы верность ей.
Она вернулась на Цейлон не для того, чтобы властвовать. Ей придется подчиниться.
А значит, забыть Гранта Гамильтона и позволить Рональду обладать ею!
Дрожащая Силия начала с помощью Эмили одеваться к приему. У девушки нестерпимо ныло сердце, руки похолодели. К тому же она сильно задержалась и теперь опасалась выслушать выговор от вошедшей Гертруды.
— Твой жених очень мил… Почему же ты обращалась с ним как с чужим?
«Так и есть, это не ускользнуло от внимания тетки!»
— Он и есть мне чужой.
— Глупости! Рональд совсем не изменился.
— Верно. Это я изменилась.
Внизу Силия присоединилась к своим спутникам. На ней было коричневое шелковое платье с высоким воротом, отделанным кружевом и заколотым красивой золотой брошью. Эмили собрала волосы Силии в большой пучок на затылке, ничем не украсив их.
Девушка казалась стройной
Силия гнала от себя мысли о Гранте Гамильтоне и о той небывалой свободе, которую испытала в его объятиях.
У отеля выстроилась вереница карет. Силия случайно расположилась рядом Гертрудой, одетой явно не по возрасту — в розовое платье с черными кружевами.
— Ну вот, дорогая, наконец ты прилично выглядишь и не похожа на служанку-туземку, спешащую на свидание.
— И вы тоже хорошо выглядите, тетя Гертруда.
Антея не скрывала недоброжелательства к Силии после того, как увидела полуобнаженную подругу на берегу. Чтобы не смотреть на Силию, Антея уставилась в окно кареты.
«Королевские покои» — красивое, просторное, построенное в колониальном стиле здание — были обнесены колоннадой и ярко освещены. Экипажи подъезжали к мраморной лестнице, где слуги встречали гостей, провожали наверх, в зал для приемов, и объявляли о их прибытии.
Цвет общества Коломбо представал здесь во всей красе: местные жители явно не скупились ни на наряды, ни на драгоценности. По сравнению с ними прибывшие выглядели как бедные родственники.
Однако Гертруда вплыла в зал, словно чувствовала себя королевой; за ней робко следовал дядя Тео.
Гостей представили официальным лицам. Силия между тем пришла в себя, тем более что Рональд не появлялся. Все были приветливы с гостями, никто ни с кем особенно не церемонился.
Память подсказывала Силии, что здесь все сохранилось, как прежде, — дружелюбная, теплая атмосфера, окружавшая некогда ее мать, да и саму Силию в детстве.
Неудивительно, что мотыльку Марианне было вольготно с отцом и этими людьми — она считала их своими.
— Вот ты где, Силия.
Девушка похолодела. Гертруда! Силия ненавидела этот язвительный голос, это нескрываемое недоброжелательство. Тетка считала, что вправе судить о морали людей даже вдали от Англии.
— Знаешь, дорогая, общаться с официальными лицами непредосудительно. А вот появляться на людях без сопровождающего… негоже. К счастью, твой жених здесь, и это избавит тебя от неверных шагов. Тебе ведь так не терпелось с ним встретиться.
Силия обернулась и встретилась с самодовольным взглядом Уинвуда.
Она замерла и даже не подала ему руки. Впрочем, другого не существует. «Рональд — мой жених, моя судьба, мое предназначение», — мысленно сказала себе она.
— Вам есть о чем поговорить, — заметила Гертруда. — Хотя здесь не очень подходящее место. Итак, Силия приехала. Она выросла и, по-моему, расцвела.
Почему тетка так нагло лжет? И какое наказание понесет Гертруда за свой грех?
— Только благодаря вам, — любезно отозвался Уинвуд и подал руку. — Силия.
— Что, Рональд?