Невеста полоза

фон Эпштейн Мора

– Алира, ты всё взяла?

– Да, подношение духам леса и самому священному Дубу. Кажется, ничего не забыла. Ты все верёвочки распустила? При обращении к Древу необходимо, чтобы тело не было плотно чем-то стянуто.

– Помню. Пояса снимем перед самой поляной, а теперь идём, мы должны успеть до полуночи.

И, взявшись за руки, девушки поспешили в сторону леса, старательно прячась от взглядов припозднившихся домой парней. К священному древу надо приходить с открытой душой и свободным телом, ибо только тогда он внемлет человеческой просьбе.

Ночной лес похож на сказку. Страшную сказку с почему-то неизменно добрым концом. Темнота пугает и манит, шелест листьев похож на шёпот влюблённых, крики ночных

птиц заставляют вздрагивать и оглядываться. Тебе постоянно чудится, что кто-то смотрит в спину пристальным, немигающим взглядом, в котором нет ни зла, ни добра. Ты оглядываешься, но там только лес, ночной лес. А в небе сияет гордая луна, что заливает мир своим трепещущим, неверным светом, придавая ему оттенок тайны. И ты видишь это серебристое сияние, которое кажется таким реальным, что можно зачерпнуть рукой, но это лишь иллюзия. Здесь всё не так, как днём, и то, что тебе кажется настоящим, лишь выдумка луны, а действительность истончается, словно газовая ткань, отодвигаясь и исчезая за границами сознания. В ночном лесу возможно всё, тут воскресают старые легенды и воспоминания, здесь воплощаются страхи и мечты, но не надо бояться, ведь первые лучи солнца разрушат эту сказку и укажут дорогу домой… Однако, если ты вновь захочешь испытать это неуловимое чувство свободы, если почувствуешь жажду нового и неизведанного, приходи,… ночной лес всегда будет тебя ждать.

– Элеан, и всё-таки я боюсь, – темноволосая девушка крепче сдавила локоть подруги и с завистью покосилась на невозмутимо шествующего по другому краю тропинки пса.

– Если Руст спокоен, значит и нам волноваться не о чем.

– Тебе-то самой не страшно? Даже чуточку?

– Ну… не знаю.

– Ну да, а если змею увидишь, то первая завизжишь так, что и в городе услышат.

– Глупости, – Элеан несколько надулась, но быстро справилась с собой и, хитро покосившись на мелко вздрагивающую подругу, ехидно поинтересовалась. – А не напомнить ли кое-кому, как в прошлом году парни лягушку поймали и одной девушке за шиворот положили?

– Прекрати.

– Визгу было.

– Прекрати! Мне и так страшно, ещё ты тут со своими шуточками.

– Могу вернуться обратно в деревню.

– Ну, уж нет, – Алира подпихнула подругу дальше по тропинке, – вместе ушли, вместе и вернёмся. Ты же не бросишь меня здесь одну.

– Увы, ну почему я всегда тебе потакаю?

– Мы же подруги.

– Подруги.

Элеан улыбнулась, но в этот раз её улыбка была скорее нежной, чем насмешливой. Алира была единственной девушкой в деревне, с которой она общалась и кому могла простить всё на свете. Возможно, всё дело в том, что они так же вместе с самого детства, и девушка никогда не упрекала подругу за её странности, благодушно ничего не замечая и не ссорясь по пустякам. Когда родители Элеан странным образом погибли и семилетнюю девочку забрала к себе тётка, многие деревенские жители шушукались, что ребёнок зачарован или, хуже того, проклят, запрещая своим детям с ней общаться. Но Алире было наплевать на досужие сплетни, и они продолжали вместе играть, невзирая на ворчание стариков. Шло время, девочки выросли, и никто уже не вспоминал, как Элеан стала сиротой, но с другими девушками она уже не общалась. Её по-прежнему считали немного чудачкой, однако ничего не происходило, и все привыкли не думать об этом. Люди ко всему привыкают.

– Пришли, – Элеан первая заметила, что впереди тропинка раздаётся в стороны, и остановилась. – Кто из нас первым рискнёт потревожить покой священного Древа?

– Я боюсь идти на поляну в одиночку-у-у… – несмотря на предыдущее стремление, Алира не проявила особой радости от прибытия.

– Но это традиция, Дуб не принимает двух просителей одновременно. Иди-иди, и не забудь поблагодарить его после обращения.

– А ты?

– Схожу после тебя. Давай пояс,…

вот твоя корзина, а теперь ступай. Если что… кричи, но главное не по пустякам. – Девушка подтолкнула неуверенно мнущуюся подругу к поляне и демонстративно села под ближайшим деревцем, всем своим видом давая понять, что готова ждать хоть до рассвета.

– Элеан,… какая же ты всё-таки иногда противная.

– Иди-иди.

Алира глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, бросила укоризненный взгляд на подругу, затем ещё более недовольный на ухмыляющегося пса и, убедившись, что не проняло, отвернулась. Несмотря на возмущение и шуточную обиду, девушка понимала, насколько тяжело даётся её спутнице невозмутимое выражение лица. Она знала, что стоит ей уйти, как Элеан останется один на один со своими страхами, и хотя девушка всегда старалась не давать своей подруге повода для беспокойств, Алира чувствовала некую ответственность. В её памяти ещё были очень свежи те две ночи восьми и тринадцатилетней давности. И хотя они произошли очень давно, забыть почему-то не удавалось… особенно, когда вокруг стеной стоит лес, а с небес взирает луна.

– Я…– девушка оглянулась на сидящую под деревом подругу, – я постараюсь скоро вернуться.

– Я буду ждать.

И темноволосая девушка неуверенно сделала первый шаг к священному Дубу.

Элеан облегчённо вздохнула. Она хорошо понимала причины беспокойства подруги, но разговаривать на эту тему не хотела, да и не считала нужным. Всё произошло слишком давно, чтобы вновь возвращаться к прошлому, и девушка прилагала все силы, чтобы никогда об этом не думать.

– Всё хорошо, – она протянула дрожащую руку и погладила встрепенувшегося пса по загривку, – всё действительно хорошо.

Руст с сомнением обнюхал её тонкие пальцы и, лизнув их, придвинулся поближе к ногам своей юной спутницы. В его глазах отражались беспокойство и преданная забота, на какую способна только собака, выросшая рядом со своим единственным хозяином и верная ему до конца дней.

Она не хотела ничего вспоминать. Она не хотела об этом думать. Она хотела просто жить,… жить и радоваться каждой минуте, которую небеса ей подарили. Ведь она самая обычная девушка из маленькой лесной деревеньки… не более того… Но в ночном лесу воскресают все, даже самые старые, воспоминания. От них невозможно укрыться, потому что они часть тебя.

– … Мама, папа, спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Элеан, пусть в эту ночь к тебе придут самые красивые сны, – высокая красивая женщина с тугими каштановыми кудрями и бездонными карими глазами нежно поцеловала свою единственную дочь в лоб и подтолкнула к двери в соседнюю комнату. – Ложись быстрее в кроватку, моя маленькая, иначе они уйдут к кому-нибудь другому.

– А ты споёшь мне песенку на ночь?

– Конечно, если, когда я досчитаю до ста, ты уже будешь лежать под одеялом.

Девочка просияла:

– Буду. Папочка, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, милая, – сидящий за столом мужчина оглянулся и мягко улыбнулся им обеим. Его глаза всегда светились такой нежностью, когда он видел жену и дочь вместе. – И ничего не бойся, папа рядом.

– Хорошо.

– Я начинаю считать, – женщина демонстративно скрестила руки на груди и закрыла глаза, – раз, два, три…

Элеан звонко рассмеялась и бегом бросилась в свою комнату, чтобы побыстрее забраться в кровать и притвориться спящей. Она торопливо стянула через голову платьице и, накинув ночную рубашку, отдёрнула одеяло… Но на её подушке уже лежала громадная змея, свернувшая своё тело тугими кольцами и немигающее глядящая на застывшую с приоткрытым ротиком девочку. Холодные белёсые глаза с вертикальными зрачками казалось, устремляли свой взгляд прямо в душу, лишая воли и требуя подчиниться. Змея медленно подняла голову и, глядя на неё сверху вниз, угрожающе зашипела.