Невеста поневоле, или Чужой трофей
Шрифт:
Айзек встала. Во взгляде его плясало пламя, готовое испепелить все. Гнев будоражил его кровь, заставлял сжимать раз за разом пальцы в кулак.
— Я обвиняю вас, мой дорогой Айзек, в супружеской неверности!
Я шагнула вперед, намереваясь сказать этой женщине все то, что я об ней думаю. Ведь эта лживая и лицемерная особа манипулировала мной! Впрочем, я не успеваю сказать ни слова, как чьи-то холодные пальцы сковывают мое запястье, не давая ринуться в бой. Обернувшись, натыкаюсь на взор герцогини. В нем плещутся спокойные зеленые озера, вода
Наверное, мне стоило бы назвать ее мамой, но я не могу. Возможно, когда-нибудь позже, но не сейчас. Еще не время.
— Ты можешь обвинять меня в чем угодно, Патрисия, — спокойно говорит мистер Бэнкс, но я не оставляю незамеченным то, как он с силой стискивает потрепанную кожаную папку. — Я буду требовать развод.
Истерический женский смех сотряс стены Сарского дворца.
— Идиот! — выплюнула она. — У тебя ничего не выйдет! Если бы не мой отец, ты до сих пор скитался бы по столичным улицам в поисках куска хлеба! Ты, — ее тонкий палец упирается в грудь канцлера, — нанес мне увечья, за которые будешь расплачиваться до конца своих дней! Развод для тебя — это путь в никуда! Если быть точнее, то в темницу!
Мистер Бэнкс неторопливо раскрыл папку и вынул оттуда стопку бумаг. Я успела заметить на них оттиск лика Святой Девы Изобилия.
— Говорят, если хочешь что-то спрятать, положи это «что-то» на видное место, — задумчиво протянул Айзек. — Я и подумать не мог, что документы окажутся у меня под носом — в проклятой булочной.
— О чем ты говоришь? — Патрисия побледнела, ее лицо вытянулось.
— Никому в Мионе неизвестно при каких обстоятельствах я взял тебя в жены. Муж деспот и тиран — таким ты меня выставляла изо дня в день, неустанно причитая о своей женской доле.
— Это правда, — сказала леди Патрисия, пытаясь совладать с собственными эмоциями и, кажется, страхом.
Айзек Бэнкс рассмеялся:
— Правда в том, что лорд Хармон искал идиота, который женится на его непутевой дочери, которая, нарушила обет, вкусив запретный плод: отдалась под покровом ночи братьям Сандерс прямо в молитвенном зале обители, а после пыталась скрыть следы своей распущенности с помощью замогильной магии. Благодаря тугому кошельку лорда ты отделалась малым — потерей зрения и клеймом, запрещающим чудотворцам Миона лечить твой недуг. Будь на твоем месте другая, ее бы ждала неминуемая смерть. Если бы мне было это известно, я бы никогда не заключил с тобой союз, пускай и фиктивный.
— От этого союза мы оба остались в выигрыше, — ответила леди. — Ты получил хорошую должность.
— Я готов отказаться от нее, — незамедлительно ответил Айзек. — Теперь у меня есть доказательства. — Он продемонстрировал потертую папку. — Это веский повод для расторжения брака. Я женился на нечестивой.
— Это опорочит мою честь! — взвизгнула Патрисия.
— Простите, леди, — вмешалась я, заставляя канцлера обернуться, — но вы опорочили ее ровно в тот день, когда отняли жизнь у леди Сандры.
Чужие взгляды прилипли
— Уведите ее — небрежно кивнул в сторону Патрисии, не скрывая своего отвращения.
— Но, ваша милость, — один из гвардейцев нерешительно шагнул вперед, — верховному лорду-распорядителю это не понравится.
— Боюсь, лорд Хармон в скором времени оставит свой пост, — усмехнулся канцлер. — Расследование, которое я вел, завершено. Лорд Хармон несет угрозу королю и его детям. Выполняйте приказ.
— Ты пожалеешь об этом, Айзек! — взвизгнула Патрисия, утратив остатки спокойствия и самообладания. — Мой отец уничтожит тебя! И эту дрянную девчонку!
— Уведите, — приказал мистер Бэнкс, отворачиваясь от супруги.
Неужели и правда кроме раздражения и отвращения он к Патрисии ничего не испытывал все эти годы?
Канцлер будто прочитал мои мысли. Приблизился ко мне, слегка пошатываясь. Перебинтованная рука, свисающая валиком вдоль тела, выглядела не лучшим образом. Повязка окрасилась в алый.
— Ваша рана кровоточит, — прошептала я. — Вам нужен лекарь.
— Я позабочусь об этом, — напомнила о своем присутствии герцогиня и, улыбнувшись мне, выскользнула за дверь. Мне показалось, или эта женщина, чья кровь течет в моих жилах, подмигнула мне? Уму непостижимо!
Стоило остаться с канцлером наедине, как воздух в кабине стал густым и вязким. Проникая в легкие, он раскаленными иглами терзал мою плоть изнутри, оставляя ожоги. Нестерпимо хотелось пить.
— Софи, — голос мистера Бэнкса ворвался в мое сознание стремительной стрелой, — я должен объясниться...
— Вы и так сказали слишком много, — прошептала я, рассматривая мыски своих туфель.
— Но я должен извиниться! — раздраженно произнес канцлер.
Я взглянула на него, не скрывая удивления:
— Вы хотите извиниться?
— Нет, — незамедлительно ответил он, — не хочу, но должен.
Этот мужчина неисправим! Даже чувствуя вину, он не в силах ее признать!
— Простите, мистер Бэнкс, но вы упрямый баран, который вместо того, чтобы открыть ворота, будет биться в них головой, пытаясь взять нахрапом! — не выдержала я.
Кажется, канцлер не ожидал подобного. Что ж, тем лучше! Как бы не билось в груди мое сердце при виде этого мужчины, это не отменяло того, что я о нем думаю.
— Вы назвали меня упрямым бараном? — изумился он, оттесняя меня к стене.
— Прекратите! — потребовала я, но было уже поздно. Рука Айзека опустилась на мою талию. Голос предательски дрогнул. Нет, не от страха. От нежного касания. И вопреки всему я отнюдь не хотела, чтобы он прекращал эту сладостную пытку. — Не вынуждайте меня вновь становится маленькой пташкой, чтобы спрятаться от вас, канцлер!