Невеста поневоле

Олеся

Меня похитили.

Это первая мысль с острым привкусом паники после пробуждения. Голова кажется тяжёлой, а малейшее движение отдаётся сильнейшей болью в затылок.

Пытаюсь восстановить события вчерашнего дня. У меня была дополнительная смена в клубе. Я устроилась туда официанткой на летнюю подработку. Всё, как обычно. Громкая музыка, много заказов, щедрые чаевые – в клубе Багратова собираются состоятельные клиенты. Потом меня отправили в VIP-кабину.

Комната тонула в полумраке. На диване сидел мужчина. Я наклонилась, поставив поднос с заказом на стол. Дальше темнота. Мгновенный нырок в бессознательное состояние.

Я напрягаюсь, пытаюсь вспомнить ещё что-то. Перед погружением в чёрный колодец беспамятства была острая, но краткая боль. Рука автоматически взметается вверх, дотрагиваясь до задней поверхности шеи. Кажется, мне что-то вкололи. Место укола побаливает при небольшом нажатии.

Что было ещё? Закрываю глаза, прокручивая размытые картины. Тёмный фон. Неясный гул голосов. Мужские, в основном. Больше ничего не удаётся вспомнить, как бы я ни напрягала свою память.

Светлая, просторная комната, много бежевых и золотых оттенков. Сколько времени прошло? Не знаю… Но по обилию света, льющегося из окон, предполагаю, что сейчас полдень или очень близко к нему.

– Где я?

Даже звук собственного голоса вызывает сильнейшую мигрень.

Из одежды на мне только короткая сорочка из атласной ткани цвета топлёного молока. Ткань приятно льнёт к телу. Дорогая вещица, наверное. Меня ещё и переодели?

Кто меня похитил? Зачем я здесь?

Подхожу к окнам, осматривая их. Каждое движение отдаётся звоном в гудящей голове. За окнами нет решёток, но они глухие и не открываются. Я брожу взглядом по комнате в поисках тяжёлого предмета, чтобы разбиться стекло и попытаться выбраться.

– Не получится.

Мужской, низкий голос с чувственной поволокой и приятной хрипотцой царапает слух, щекочет нервные окончания.

Я медленно поворачиваюсь на источник звука. Он стоит в дверях. Чёрный силуэт на фоне белоснежной двери. Высокий, широкоплечий мужчина. Смоляные волосы коротко острижены. Решительную линию челюсти подчёркивает стильная щетина и аккуратно выровненная бородка.

– Добрый день, Олеся.

Я цепенею, но потом автоматически хватаю огромную вазу, стоящую рядом на изящном столике. По полным губам мужчины раскатывается полуулыбка.

– Можешь поставить вазу на место. Тебе не удастся разбить ей окно. Стёкла небьющиеся. Их даже пулей пробить очень сложно…

– Кто сказал, что я хочу разбить окно? – в горле першит от сухости. Хочется сделать глоток воды и унять жар пустыни, от которого голос звучит чужим.

– Цель – моя голова?

Мужчина делает несколько решительных шагов в мою сторону. Я лишь крепче обхватываю вазу, приподнимая повыше. Сердце колотится нервной дрожью. Эмоции перекручены в тугой узел и приближение мужчины лишь подстёгивает воображение, выдавая одну ужасную картинку за другой.

– Успокойся. Всего лишь хочу подать тебе стакан с водой.

Мужчина сворачивает в сторону

кровати. На тумбе стоит графин с водой. Как я его сразу не заметила? Сейчас он выглядит желанным оазисом. Жидкость переливается, словно драгоценный алмаз. Мужчина нарочито медленно наполняет высокий стакан. Ласковое журчание жидкости выводит мою жажду на новый уровень «готова убить за глоток воды».

– Поставь вазу. Выпей. Я не причиню тебе вреда.

Он протягивает стакан с водой в мою сторону. Я пытаюсь найти выход. Мужчина перехватывает мой взгляд, красноречиво метнувшийся в сторону двери.

– Не выйдет. За дверью охрана.

Выдыхаю. Ставлю вазу на место. Жажда не позволяет мне мыслить здраво, голова раскалывается ещё сильнее.

– Хорошо.

Придётся идти на компромисс. Но в моей ситуации это не компромисс, а простое подчинение.

Мужчина не делает ни одного шага в мою сторону. Мне приходится самой стирать расстояние несмелыми шагами. Босые ноги утопают в мягком ковре, заглушающем звук моих шагов.

Пальцы соприкасаются с его, когда принимаю стакан из рук. Поражаюсь контрасту нашей кожи – я бледная и почти не поддаюсь загару, а его смуглую кожу любит солнце и целует вдоволь.

Он наблюдает, как я пью. По коже проносятся острые мурашки. Кожу головы покалывает, словно кто-то перебирает волосы. Приятно и страшно одновременно. Он окидывает меня внимательным взглядом с едва заметной тенью усмешки на глубине чёрных зрачков. Я опасаюсь долго смотреть в его тёмные глаза – границу между зрачком и радужкой почти незаметно. В таких глазах можно легко потеряться и поверить в существование темноглазых демонов, просыпающихся по ночам. Но этому не страшён и дневной свет.

Мне хочется спросить, где я нахожусь и кто он, чёрт побери, такой. Но интуиция подсказывает помалкивать и ждать, пока он сам даст ответы на вопросы, даже не произнесённые вслух. Я в его власти. Хищная аура мужчины обгладывает мою волю, вынуждая ждать.

Перекатываю опустошённый стакан между ладоней.

– Не напилась? Могу налить ещё, Олеся.

Я принимаю его слова, как своеобразное разрешение начать разговор.

– Вы меня похитили. Прошу, ответьте, зачем я здесь. Почему вы меня похитили?

Он мягко улыбается. Но за мягкостью прячется грозовой фон силы, которую лучше не злить.

– Ты будешь моей невестой.

Олеся

– Ты будешь моей невестой.

Фраза повисает в воздухе. Короткая, рубленая. Смысл – яснее не бывает, без двойного дна. Но для меня сказанные слова отдают сюрреализмом, который я никогда не понимала в работах великих мастеров.

– Вы, должно быть, шутите?

– Ни капли.

Он ныряет рукой во внутренний карман пиджака. Рукав ползёт вверх, обнажая больше смуглой кожи с завитками тёмных, жёстких волос. На жилистом запястье красуется хронометр, поблескивающий хищной сталью. В тон ауре хозяина. Один в один – острота, о которую можно порезаться.