Невеста поневоле
Шрифт:
– Подождите здесь, сэр Клавдий, – говорю хрипло и перехожу в другую лавку.
Опешил, на лице недоумение. Но я – то знаю, что ему надо. Ну где мальчишка?!
– Филан?! – Кричу, как только ныряю в другой ряд.
Шмыгаю в третий, врываюсь в толпу. Ускоряюсь, перехожу практически на бег. Оглядываюсь, преследования нет. Только везде почему – то рыцари доспехами блестят! Вот я попала! В чужом городе и так облажаться! Учил меня папа, что нельзя демонстрировать свое благополучие в незнакомых местах. А если это человек Юджина?
Спасительная цепкая лапка хватает меня в самый неожиданный момент. Чуть не взвизгнула. Мальчишка смотрит, мол куда.
– Филан, давай до гостиницы моей, э… Зеленая роза называется. Знаешь такую?!
– Конечно… Валерия, ты знаешь, что тебя преследуют?
Душа в пятки! Заметив мой страх, потянул за собой.
Выскочили с рынка, в улочку нырнули. Мальчонка ускоряется. Оглядывается.
– Бежим! – Вдруг командует.
Ощущаю, что позади действительно кто – то ускорился! Мчусь за мальчишкой. Проскочили улицу, завернули в узкий проулок. Петляем. Становится все темнее и темнее.
– Долго еще до гостиницы? Вы вообще туда идем? – Спохватилась, когда вышли на безлюдный переулок.
Остановился Филан, посмотрел на меня скептически, недобро так…
Впереди три фигуры зловещие показались. Обернулась, позади тоже двое нарисовалось.
– Прости, Валерия, – прошептал мальчишка. – Я им задолжал. За сестру готов любого предать. Отдай им все, цела останешься.
Смотрю на него, как на врага народа. Вот сволочь мелкая. Прошмыгнул через мужиков. Лица из темени выплыли, словно пленка проявилась. Остервенелые, озлобленные, голодные морды. В руке у одного нож. Куда деваться? Стены сплошные по обе стороны этажа в два.
– Не кричи, – прохрипел один из них пропитым голосом. – Иначе порежем. Поняла, госпожа?
– И без лишних движений. У меня свиток магический, сожгу, только дернись, – раздалось позади.
– Хороша, – протянул сиплым голосом тот, что с ножом. – А точно без охраны, Фил?
– Я увел от преследователей, – ответил мальчик деловито из – за мужского плеча.
Лук сам возник у меня в ладони. Первым же выстрелом пригвоздила руку с ножом. Истошный вопль поднялся, едва другие успели опомниться.
– Магичка! – Взревели разбойники и стали уносить ноги.
Усмехнулась злорадно.
– Гори, тварь! – Гаркнули позади. Развернулась и увидела, как в меня летит свиток бумаги! Инстинкт самосохранения заставил отшатнуться. Усыпило бдительность лишь то, что кидавшие стали убегать. Ну, и свиток, похожий на незаконченный рулон туалетной бумаги, не показался мне чем – то опасным. А зря…
Жар накрыл буквально через мгновение. Свиток превратился в шар, что быстро разросся перед самым падением. Словно бутылка с горючей смесью ударился о землю и стал распространяться с бешеной скоростью. Огонь перекинулся на меня, будто живой. Ужас пронзил еще до первых
Одежда вспыхнула, как солома! Вот теперь – то я взвыла! Забила руками, пытаясь потушить огонь, но он только раздувался. Жар!! Боль!! Все это сразу накрыло и переросло в безумие. Горю и больше ничего не соображаю. Падаю… Дикая боль на коже, в носовых пазухах и горле. Гарь пожирает изнутри. Задыхаюсь, не в состоянии больше кричать. Тело превращается в одну сплошную невыносимо кипящую рану.
Мощная лавина, появившаяся из ниоткуда, накрывает, будто ванну воды вылили сверху. Удар такой, что бьюсь затылком о камень вымощенной улочки. Сознание мутнеет.
Ощущаю, что больше нет жара от огня. Лишь дикая, тупая и одновременно пульсирующая боль. Будто кожа дотлевает. Если, конечно, от нее что – то осталось. От волос то уж точно ничего…
Помню, как меня нашли стражники, отпугнув стервятников, что пытались забрать вещи. На украшения уже было плевать, но все попытки потревожить меня приносили боль. Вздутая кожа на пальце не дала снять кольцо, ощутила лезвие ножа, разбойник, видимо, решил отрезать мне палец. Но не успел. Вовремя прибыли представители власти. Шума я наделала, все и сбежались.
Стало плевать на все это материальное. Еще бы. Я чуть заживо не сгорела. Лишь одна мысль не давала покоя. Теперь я некрасивая. Вижу это во взгляде старичка – лекаря. Закинули меня стражники в первую же больничку. Увидели на мне украшения, один потянулся снимать, второй его осек. Совестливый попался.
Пытались выяснить мою личность, а я говорить не могу. Горло обожгла, да и рот открывать больно, щеки тянет. Не то, что говорить, дышать невыносимо. А сквозь шок и пелену не оставляющих ощущений горения чувствовала, что мир вокруг обезумел.
Так и бросили у старика.
Страшное началось после. Что называется – лечением. Ладно мази, кое – как стерпела, дал мне травки дурманной, полегчало. А когда одежду вместе с кожей отдирать стал, начала то и дело проваливаться в беспамятство от дичайшей боли.
– Потерпи, деточка, – приговаривает старик, дергаясь погладить где – нибудь, а на мне живого места нет. – Как же ты жива осталась после такого. Держись бедолага, за дворцовыми магами отправил, они облегчат твои страдания.
Реву, от слез щиплет кожу. Соленая капля, сползая, как ножом режет.
Мучаюсь, лежать больно. Тлеет тело, будто продолжает плавиться кожа. Счастье жалкой инвалидки приходит, когда очередной раз проваливаюсь в черную дыру. В голове бред, мысли в месиво превращаются, красные точки пульсируют. Ни о чем не думаю, лишь бы боль прекратилась. Не хочу ее, не могу больше… А она не отпускает, издевается надо мной. Мази приносят некоторое облегчение, но стоит пошевелиться, и все начинает тлеть заново.
Меня посещают дурные мысли, что лучше бы я умерла и не страдала больше.