Невеста принца и волшебные бабочки
Шрифт:
– Оэльрио, ты хоть понимаешь, насколько опасен арр’тхэллэ?
Так. Похоже, дела и правда плохи. Все еще Оэльрио. Не Элья и не Льяра – значит, отец на меня зол по-настоящему. Чернильная дымка продолжала струиться возле его ног. Черные длинные волосы едва заметно шевелились, будто живые. Я попыталась их успокоить мысленным посылом и встретилась с полным негодования взглядом отца. Да и нянюшка шажок за шажком продолжала отступать в надежде скрыться среди деревьев. Ха-ха.
– Ханиссия! – суровый окрик лорда Ярранта заставил бедную няню зажмуриться и непроизвольно пригнуться.
– М-милорд? –
– Ханиссия, почему вы ослушались приказа и вышли с юной леди за пределы поместья?
– Мы гуляли в саду, а потом Оэльрио пропала. Я бросилась на поиски и обнаружила ее только здесь. Не понимаю, как это случилось, милорд. Простите…
Нисси заламывала руки, на ее лице было такое искреннее раскаяние, что мне стало очень стыдно.
– Папочка, Нисси не виновата! Я попросила кустики, и они меня пропустили.
– Попросила кустики? – брови отца удивленно взлетели.
Вечер того же дня
– Сегодня я вновь был вынужден экстренно покинуть собрание во дворце, сработал амулет вызова, который я выдал Ханиссии. Хвала теням и Великой Матери за то, что я способен переместиться к дочери, где бы она ни находилась. И что ты думаешь? Я застаю эту негодницу рядом с реликтом! Да не с каким-нибудь. Самый настоящий арр’тхэллэ во плоти!
– Великая Мать! – не сдержался седой, длиннобородый старик в сером, до самых пят, балахоне, украшенном замысловатой изумрудной вязью по подолу и вороту. Он пристально посмотрел на меня яркими зелеными глазами.
Я спешно прекратила болтать ногами и баловаться с цветком в горшке, заставляя его то раскланиваться по моему мысленному приказу, то копировать движения нянюшки. Нисси, получившая выволочку от отца, сложив руки на животе и чопорно оттопырив губу, стояла у двери и намеренно не смотрела в мою сторону. «Все-таки обиделась», – подумала я, снова почувствовав легкий укол совести. Ханиссия – добрая и искренне меня любит. Она прощает мне все шалости и читает на ночь волшебные сказки. Нужно обязательно попросить у нее прощения…
Тем временем старик подошел ближе, и я почувствовала, как запахло сеном. Он присел передо мной на корточки, сухим мозолистым пальцем приподнял мой подбородок, поворачивая лицо к свету.
– Удивительно! Такая малышка… Глазки, что тунбергранс на второй день цветения. Реснички хлоп-хлоп, будто птичка-пчелка мель’саа над цветком кружится. Кожа, что лунный свет на созревающих плодах апэля…
– Друг мой, я ни слова не понял, как обычно…
– Я восхищаюсь красотой твоего ребенка. И как у такого, как ты, мог родиться этот цветочек?
– Оэльрио пошла в мать…
– И слава Великой! Дариа…
– Пицелиус, пожалуйста!
– Прости.
Зеленые, как весенняя трава, глаза вновь устремились на меня:
– Так как ты, говоришь, смогла выйти за защитный периметр?
– Кустики?
– Кустики, – усмехнувшись, подтвердил старик.
– Я просто попросила… они меня и пропустили, – ответила я уже не столь уверенно, язык будто не хотел подчиняться.
Казалось, теперь глаза старика застилают
– Поразительно! Темная энергия откликнулась на чистое проявление энергии Жизни…
– Мой недосмотр. Я оказался слишком самоуверен. Снова, – в словах отца прозвучала затаенная горечь, и я поняла, что это из-за мамы.
– Я наложил блок, больше твоя дочь не сможет использовать свою силу на полную катушку.
– Она совсем не сможет пользоваться энергией?
– Я оставил минимум, на бытовые нужды, так сказать, – старик скрипуче рассмеялся. – Когда придет время, ждем ее в Академии.
– А арр’тхэллэ?
– Не вспомнит, как и остальное.
Я попыталась открыть глаза и спросить: что я не вспомню и что такое арр’тхэллэ? Но сон взял верх раньше…
Глава 1
«…И оказался мир на грани гибели из-за той войны. И проснулась Великая Мать. Открыла глаза и поразилась увиденному. И воздела десницу, и пали боги к ногам Ее. И отворила Великая Мать уста и молвила слово. И покрылся мир дремучими лесами без конца и края. И рождали те леса зверей виданных и невиданных. И сжала Великая Мать в гневе десницу свою и лишила богов их силы. И велела им жить бок о бок с людьми и выживать в новом мире. И стали они зваться лла’эно и повели людей за собой…»
Кабинет императорского советника
– Сатем, у тебя есть еще пара часов до прибытия посольства из Файбарда.
Лорд Сатем Ллорг Яррант оторвался от карт, где делал пометки, и удивленно взглянул на собеседника. Тот этого не заметил, так как смотрел в окно, стоя спиной к столу, за которым советник работал. Легкий ветерок играл листвой растущих поодаль деревьев, донося в кабинет запах свежести. Где-то в кронах пронзительно вскрикнула потревоженная птица.
– Если ты о планах, доставленных разведгруппой Вердериона, то я почти закончил…
– Я об Оэльрио.
Прежде чем ответить, лорд Яррант утомленно обвел взглядом кабинет.
Каждый завиток на резных подлокотниках кресел, каждый изгиб барельефов, украшающих потолок, и десюдепорты над дверьми и большими, до самого пола, распахнутыми окнами сквозили сдержанной роскошью. Стены, обтянутые зеленым шелком, украшали портреты видных государственных деятелей прошлого, все – из лла’эно. Пара белоснежных бюстов в простенках между окнами и тяжелые, в тон стенам, шторы, украшенные золотыми оборками и прихваченные такими же лентами, да толстый ковер на полу, скрадывающий звук шагов, дабы слуги не отвлекали. Этот кабинет – зеркальная копия императорского, а лорд Яррант был его полноправным хозяином вот уже почти двадцать пять лет.