Невеста проклятого волка
Шрифт:
Откуда это? А, ну конечно, из песни.
Она быстро оделась, справилась и самостоятельно. Панталоны отложила в сторону — нет, не все сразу. Её вчерашняя одежда исчезла, но был ещё комплект белья, который ей положила «в приданое» Юлана, он в её вещах, а вещи она опять связала в узел, когда собиралась. О счастье — узел лежал себе на полу возле кровати, Турей в него ещё не заглядывала. Там было всё, и новые хлопковые колготки — вот уж сокровище, — и белье, трусики и бюстгальтер, новое, с этикетками — живём! И баночка с мазью, полученная в женском храме, Данир к
Была, пожалуй, трудность — аккуратно зашнуровать платье. Пришлось примерить, снимать, шнуровать. Ничего страшного. На самом деле Катя привыкла со всем справляться самостоятельно. Волосы она расчесала и заплела в простую косу. Чтобы выплетать всякие сложности, нужна Турей.
Данир спал. Катя опять присела рядом. Осторожно, почти не касаясь, провела рукой по его шерсти. Пусть он тоже выспится, наконец. Всё последнее время днем у него дела, ночью он с ней, и тоже постоянно что-то случалось! На его левой лапе — рана. Свежая. После того ритуала он постоянно носил на руке повязку, так что состояние раны Кате было неведомо, но вот — свежая и кровоточит. Даже стала больше — кажется, во время ритуала Данир нанёс очень аккуратный маленький порез. Значит — верно, стала больше. Раненые оборотни не оборачиваются — это бередит раны, а у Данира выхода нет…
Жрица Арика дала мазь, вроде бы от боли, но излечения не обещала. Совершенно необходимо посоветоваться с кем-то знающим! Лекарь Витуд? И вроде ещё Кайнир немного лекарь, если она ничего не перепутала?
Жрица сказала, что раны, нанесенные магическим оружием, волки не могут залечивать волчье й магией. Значит, раны от другого, обычного оружия — могут. Даниру, чтобы выздороветь, надо не оборачиваться две недели, но это невозможно. Да, Арика говорила об этом, хотя Катя даже не спрашивала, и Данир был недоволен. Она объясняла это Кате, посчитав, что ей надо знать. Спасибо ей.
Катя открыла баночку, понюхала содержимое. Мазь как мазь, не противная на вид, желтоватая, и пахнет хорошо — травами, больше мятой. Она зачерпнула немного пальцем и уже хотела нанести на рану, но спохватилась, помедлила и аккуратно вернула мазь в баночку, стараясь не потерять ни капли. Нет, сначала она посоветуется. После вчерашнего она будет осторожна. Может, недаром Данир не желает прикасаться к этому снадобью, а он просто поддалась на чары кошки?
Короче говоря, не нужно спешить.
В дверь тихонько постучались. Катя подошла и отодвинула запор, ожидая увидеть Турей. Но нет, это была незнакомая девушка. Она присела в лёгком поклоне.
— Айя Катерина, айя Орна вас ожидает, послала меня проводить…
Катя оглянулась на Данира. Он спал. Она колебалась, потому что инструкций, как жить сегодняшний день, не получала. Правда, он говорил: будь со мной, не отходи далеко, встань за моим плечом. Наверное, тут это будет проблематично. Но реши она сидеть затворницей — это же странно?
— Хорошо, — сказала Катя. — Что-нибудь случилось?
— Ничего, айя Катерина. Просто айя экономка
— И что, мне непременно надо присутствовать?.. Ну хорошо. Пойдём.
Это даже обещало быть интересным. И познавательным.
— Мне приказано также найти айта, — сообщила девушка, явно силясь заглянуть внутрь комнаты.
— Он отдыхает. Не надо его беспокоить, — Катя вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
Баночка с мазью, которая всё это время оставалась в её руке, отправилась в поясную сумочку.
Девушка привела Катю в зал на первом этаже, где вчера пировали и танцевали. Теперь большая часть столов была убрана, вдоль стены выстроились десятка три женщин, в основном молодых, но было и несколько матрон за сорок, и ещё трое парней, они стояли вместе. Айя Орна, конечно, не могла не видеть вновь вошедших, но не стала прерываться — она распекали одну из девушек. Катя остановилась в нескольких шагах, скрестив на груди руки, и ждала, чем дело кончится.
Кончилось интересно. Экономка повернулась к Кате, улыбнулась улыбкой кошки, которая поймала мышь, и уронила:
— А ты иди в швейную. Так сейчас очень много работы. Полагаю, шить ведь ты умеешь?
Собственно, Катя не сразу поняла, что обращаются к ней. А когда поняла, некоторое время у неё ушло на осмысление ситуации. Нет, это можно назвать и короче, как внучка соседки, которая приезжала на каникулы и твердила через слово: «Я офигела!» Это именно оно самое и было. Офигение. Нет, мы, как говорится, не против любых трудов. Если нужно — то мы «за» и мы первые. Но она тут вроде бы хозяйка? И пусть мир чужой и такой странный, но когда хозяйки замков на посылках у экономок и получают по разнарядке задание на день, то это какие-то слишком странные странности. Это даже похоже на издевательство, причём не изощренное и тонкое, а грубое и самое дурацкое.
— Что-то неясно? — уточнила экономка.
И вообще, в зале повисло некое напряжение. И даже слуги у стены казались слегка обалдевшими.
— Всё ясно! — Катя тоже улыбнулась. — А может, надо ещё помыть лестницу? А то грязная. Безобразие, да? На кухне что-нибудь почистить. Наконец, я могу подмести двор. Не стесняйтесь. Кроме двора что подмести?..
Экономка смотрела серьёзно и немного зло, словно действительно размышляла, что ещё помыть или подмести.
— Ты желаешь… мыть лестницу? Одну?..
До сих пор Катя искренне считала, что все обитатели дома на Лесной не лишены чувства юмора и понимают, что такое сарказм.
— Зачем одну, лучше все. Но прежде я желаю с тобой поговорить. Давай зайдём туда, где мы будем одни и сможем закрыть дверь, — Катя решила отбросить всякую субординацию и стала просто зеркалить тон и отношение волчицы.
Статус хозяйки подразумевает по крайней мере одинаковую со статусом экономки меру уважения. Есть, конечно, ещё возраст, Орна — весьма взрослая дама, несмотря на прекрасную форму. Но нечего ей ронять себя подобными играми. Улыбаться и мести хвостом не будем — это было решение на уровне интуиции.