Невеста с Бесовского места
Шрифт:
– А вы ее обманывали. Вы не дали бы мне уйти живой.
– Почему же? Если бы не твой длинный нос, который ты везде совала…
– Ну, хорошо. Вы отомстили Игорю Владимировичу, но зачем было так долго ждать? Тем более, что у него была жена – ваша дочь, и любовниц, насколько я знаю, в избытке.
– Все это ерунда. Моя дочь мне не соперница. Она только один раз проявила волю, когда подожгла кукольный зал. Увидела случайно, как я оживляю куклу. Понять – ничего не поняла, но что-то заподозрила. Хорошо, что Лилибет не пострадала.
– Зачем вы убили Владимира Петровича?
– Не без этого. Надоело в приживалках жить. А еще старый идиот вздумал меня шантажировать. Таращился в свою подзорную трубу, подглядывал, подслушивал. Ну, и увидел лишнее.
– И вы его отравили. Представляю, как вы удивились, узнав, что при вскрытии атропина не обнаружили.
– Да уж, и на старуху бывает проруха. Сиделка чуть мне всю картину не испортила. А все жадность человеческая. Никогда бы не подумала, что у этой идиотки хватит фантазии провернуть такое дело! Скрыть от всех смерть хозяина дома! Неслыханно!
– Жадность, конечно, порок, но за это не убивают. И вы не судья, чтобы карать за недостатки. Кроме того, Елена сыграла вам на руку. Известие о преждевременной кончине Сальникова старшего оставило бы всех вас без гроша! А ведь вы лжете, прикрываясь старой ревностью! Вам нужны были деньги Сальникова. Из-за них вы все это задумали. Игорь умер первым лишь потому, что своей смертью создавал вам алиби и бросала подозрение на Карину, от которой вам не терпелось избавиться – наглая девчонка вас раздражала. Вы хотели убить двух зайцев, нет, даже трех! Отомстить бывшему любовнику, заполучить наследство, обвинив во всех преступлениях Карину.
– Заткнись, – посоветовала старуха почти дружелюбно, но пистолет не опустила.
– Как вы заманили Карину в дом старика, да подстроили так, что она схватилась за пузырек атропина?
– Очень просто. Эта дрянь пригрозила мне, что пойдет к нему и попросит лишить меня и Татьяну наследства. Я же понятия не имела, что Владимир давно мертв и слегка опасалась, что изворотливая тварь достигнет цели, тем более, что Володька много чего лишнего увидеть успел и мог разболтать смазливой подлизе. Карина, когда хотела, ласковее кошки становилась. Все мужики одинаковы, а Сальниковская порода вообще на баб падкая. В общем, рисковать было ни к чему, пришлось действовать.
– Она вас подозревала?
– Нет. Слишком глупа для этого. Я дождалась, пока сиделка обед приготовит, да суп перед дверью поставит, а потом услала ее в город, в аптеку, якобы за новыми витаминами от старости. Сдобрила супчик атропином и поставила у спальни. Владимир то Петрович не любил, когда ему слишком часто на глаза попадались, заразы боялся. Еду брал сам, потом только тарелку пустую на столик в коридоре выставлял, а Шутова потом убирала. На тарелках ее пальчики остались, это бы любой эксперт определил, а тут и Карина подоспела. Когда она явилась к старику и увидела возле трупа собственную склянку с атропином, то просто оцепенела. Надо было видеть ее вытянувшуюся физиономию.
– А вы видели?
– А как же. Я специально поблизости была, чтобы крик поднять вовремя. Только вот не уследила, когда Шутова тела поменять успела.
– Думаю,
– А ты умнее, чем я думала, – усмехнулась Розалия Львовна, задумчиво глядя на пистолет. – Жаль, но придется нам попрощаться.
– Постойте! Еще один вопрос.
– Ну, что еще?
– Зачем вы дочь-то свою убили? Ведь она вам не мешала, слушалась вас во всем, вон, даже за Сальникова замуж пошла, раз вы велели.
– Она совсем от рук отбилась, – пожаловалась старуха. – Провела меня! Я ведь до последнего не догадывалась, что она с соседом шашни крутит. Не до нее мне было, не уследила. Для нее же, дуры, старалась! А она меня на слизняка этого променяла, вечно ее на падаль всякую тянуло. Женился бы аптекарь на моей дуре, Наташку бы удочерил и на все наследство лапу наложил бы.
– Неужели вы думаете, что после всех убийств вы сможете завладеть наследством?!
Розалия Львовна рассмеялась:
– Глупая! Думаешь, он деньги в банке держал? Как же! Он их давно со счетов снял и в доме спрятал. А я нашла. Так что наследство теперь мое. Пока завещание вскроют, да оно в силу вступит, меня уж ищи-свищи. Этих денег мне на десять жизней хватит.
– Ну, десять-то вы вряд ли проживете, – сказала я почти что с облегчением. Старуха оскалилась и взвела курок:
– Как знать! Ты-то и одну не доживешь.
– Как знать, – произнес чей-то голос и следом прогремел выстрел.
Старуху как будто толкнули в спину, из груди брызнул фонтанчик, на лице застыло безграничное удивление.
Точь-в-точь, как на последней Наташиной картине…
Эпилог
Прошел месяц. Я провела его в лучшей клинике Германии, где специалисты лечили не столько мои телесные раны, сколько психику. Только недели три спустя я перестала вскакивать по ночам, оглашая больничную палату диким криком, мешая спать Захару, который наотрез отказался оставлять меня одну. Напрасно главный врач убеждал господина Крылова, что в клинике прекрасная система безопасности, тот приказал поставить в палате еще одну кровать, чтобы охранять меня лично. Думаю, его храп напугал бы всех преступников на пару кварталов вокруг.
А мне больше ничто не угрожало.
Хотя если бы не Захар…
В его неожиданном появлении никаких тайн не оказалось. Мне приятнее было бы думать, что он почувствовал, что мне угрожает опасность, но, наверное, так бывает только в кино. Ему позвонил Скворцов. Только и всего.
После моего ухода фармацевт решил покаяться лично, справедливо полагая, что от меня ничего хорошего ждать не приходится. Захар, как оказалось, считал примерно так же и, узнав, что я направилась в дом Сальниковых на поимку убийцы, помчался туда же. Страшно подумать, что бы произошло, опоздай он на пару минут.